Бывшие люди. Последние дни русской аристократии - [34]

Главным противником большевиков в этих краях были войска казачьего генерала А. Г. Шкуро, героя Первой мировой войны, хотя некоторые, пополнившие позднее ряды армии генерала Деникина, считали его настоящим бандитом. Казаки Шкуро атаковали города, занятые красными весной 1918 года, в том числе Кисловодск. Шкуро и его люди были хороши для стремительного набега, но испытывали трудности при защите отбитых у красных территорий. Более того, они оказались всего лишь временными союзниками изгнанных дворян. Когда войска Шкуро весной взяли Кисловодск, граф Николай Игнатьев спросил одного из бойцов, собираются ли они восстановить монархию, когда разобьют красных. «Как бы не так! – ответил тот. – Дайте срок, покончим с красными чертями, доберемся и до кровопийц!»

В мае 1918 года Дмитрий и Ира воспользовались рейдом Шкуро, чтобы бежать из Кисловодска в Ессентуки. Здесь они нашли старых друзей, и среди них графа Петра Вяземского (дядю Дмитрия), графиню Марию Мусину-Пушкину (сестру Ирины) и княгиню Марию Трубецкую (сестру Анны Голицыной). В конце июня Дмитрий в письме сообщил матери, что их дочь помолвлена с Георгием Менгденом и что вся семья занята огородом, умолчав, однако, о том, что огородничество стало суровой необходимостью в виду грядущей голодной зимы. В этом письме Дмитрий уже не уговаривал родителей приехать.

Беспорядки не обошли стороной Ессентуки. Осенью 1917 года здесь начались аресты видных дворян, а в марте 1918-го в Пятигорск прибыл старенький грузовик с развевающимся красным знаменем, заполненный солдатами. Солдаты остановились в местном городском саду и объявили небольшой толпе зевак, что отныне Ессентуки – часть Советской социалистической республики. Поначалу ничего не изменилось. Шереметевы продолжали играть с друзьями в теннис и бридж, ходили в церковь, гуляли в горах и собирали ягоды и грибы. Деньги, которые отдыхающие привезли с собой, подошли к концу, и они принялись выращивать овощи, как Шереметевы, открывали булочные, ресторанчики и кафе, прачечные и прочие «буржуазные предприятия», чтобы свести концы с концами. Большевики стали устраивать обыски; затем несколько человек взяли в заложники и держали в ожидании выкупа. Наконец по всему городу были развешены объявления, что заложники расстреляны и что это необходимый акт классовой борьбы. Вскоре, однако, стало известно, что объявления были чьей-то провокацией.

Некоторое время две конкурирующие группы красных вели борьбу за власть в Ессентуках. Шереметевы и прочие дворяне прятали оставшиеся ценности, старались не попадаться им на глаза. В начале лета появился комиссар по имени Александр Ге. Видный анархист Ге (настоящая фамилия – Голберг) провел много лет в Швейцарии и вернулся в Россию после революции, примкнув к большевикам. В мае он приехал в Кисловодск в качестве начальника местной ЧК. С ним была молодая жена Ксения Ге, дочь царского генерала, убежденная большевичка. Одни источники указывают на Александра как на одного из инициаторов террора на Северном Кавказе; другие утверждают, что он сделал все возможное для защиты дворян от более свирепых чекистов. Что касается Ксении, которая также служила в ЧК, то большинство источников рисует ее жестокой и кровожадной виновницей гибели множества людей. В ее планы входила принудительная «социализация» молодых женщин из буржуазии для сексуального обслуживания Красной армии. План этот был сорван очередным рейдом Шкуро, во время которого женщины разбежались из тюрьмы.

Однажды вечером в конце августа группа большевиков на автомобиле явилась в дом Воронцовых. Они искали оружие и грозились арестовать всех мужчин, включая Дмитрия Шереметева. Об этом удалось сообщить Ге, который явился на место и переговорил с большевиками с глазу на глаз. Через два томительных часа чекисты ушли, не уведя с собой никого. Ге пытался заверить обитателей дома, что опасность им более не угрожает, но многие сочли за благо покинуть Ессентуки. План был бежать через горы к кабардинцам, северокавказскому народу, исповедующему ислам, и с их помощью пробраться к белым. Дмитрий и его сын, а также Никита Татищев и несколько Воронцовых и Пушкиных собирались, переодевшись крестьянами, пойти на еженедельную ярмарку в Пятигорск, там договориться с казачками, возвращавшимися с ярмарки домой, чтобы те за деньги вывезли их в горы, спрятав на телегах под пустыми рогожными мешками. Все прошло по плану и многим, включая Шереметевых, удалось бежать, а позднее стало понятно, что таким образом они спасли себе жизнь. Оставшиеся в Ессентуках женщины на вопрос, куда подевались мужья, отвечали, что те уехали в Москву. В конце августа снова начали брать заложников, аресты продолжались. Жертвами были царские офицеры, члены правительства, люди со звучными фамилиями и пышными титулами, включая отставного генерала Н. В. Рузского, шестидесятичетырехлетнего командующего фронтом во время Первой мировой войны; генерала князя А. И. Багратион-Мухранского; братьев Леонида и Владимира Шаховских. Заложников брали также в Пятигорске и Кисловодске.

В Ессентуках надеялись на Шкуро и его войско; Шкуро выбил красных из города в середине сентября, но ненадолго, и вскоре вынужден был отступить. Рейд Шкуро ожесточил красных против дворян, укрепил в убеждении, что дворяне тайно борются против них, поэтому после возвращения красных террор усилился. Шли повальные обыски. Дом Воронцовых обыскали сверху донизу, затем обыскали и разграбили двор. Помимо оружия, особенно настойчиво искали Дмитрия Шереметева. Солдаты угрожали забить Иру прикладами, если она не скажет, где он. Они выгнали женщин, детей и слуг из дому и выстроили в одну шеренгу, как для расстрела. Трех слуг увели за дом, двоих расстреляли, одному дали уйти. Потом повели женщин и детей. Одна из горничных бросилась на колени и умолила солдат отпустить пленников. Ира с детьми спряталась в брошенной хате, где они просидели больше недели, даже родным не давая знать, где они. Затем их приютила и спрятала семья Ливен. Они переоделись в простое крестьянское платье, Ире удалось достать фальшивый паспорт на имя Федоровой. Большевики продолжали искать Дмитрия и Иру. За два месяца, что Ира жила у Ливенов, большевики расстреляли еще двух шереметевских слуг, видимо, за то, что те отказались сообщить, где скрываются Шереметевы.