Бытовая культура итальянского Возрождения: У истоков европейского образа жизни - [94]
Николас. Ну, это ненадолго. Теперь счет уже 30–15 в нашу пользу.
Джереми. А теперь уже 30–30, мы опять имеем равенство.
Николас. А теперь мы имеем преимущество.
Джереми. Это ненадолго, теперь опять равенство.
Николас. Мадам „Удача“ помахивает нам ручкой, хотя она до сих пор не знает, на чьей она стороне. Награди нас, изменчивая богиня, победой. Мы выиграли гейм.
Джереми. Становится поздно. Давайте подсчитаем, сколько у нас было побед. Мы выиграли шесть геймов против ваших четырех. Осталось еще немного, чтобы мы оплатили вашу еду. Но кто оплатит стоимость мячей?
Николас. Давайте за мячи все будем платить поровну».
В этом диалоге, напоминающем современный телевизионный репортаж с корта, выясняется, прежде всего, что игроки предпочитают играть руками, чем ракетками. Перед началом подачи игроки кричали «excipe» — французский эквивалент французского слова «tenez» — «держи», откуда произошло само слово «теннис». Известно, что Эразм посетил Кембридж, где он преподавал в Квинс-колледже в 1511–1513 годах. В то время теннисные корты были почти во всех колледжах Кембриджа. Очевидно, рассказ Эразма о теннисном матче навеян воспоминаниями о его пребывании в Кембридже.
Другой документ, отражающий бурное распространение тенниса и интерес к нему гуманистической идеологии, принадлежит испанскому философу и педагогу Луису Вивесу. В своих «Диалогах», написанных в 1555 году на латинском языке (французский перевод в 1571 году), Вивес описывает разговор представителей трех знатных семей города Валенсии — Борджиа, Сцинтилла и Кабанилуса. Разговор идет главным образом о том, чем отличается игра в теннис в Испании от французского тенниса.
«Сцинтилла. В Париже я видел множество теннисных кортов, которые были более практичнее и удобнее, чем ваши.
Борджиа. И какие же, хотел бы я узнать.
Сцинтилла. Например, корт на улице Сент-Мартен.
Борджиа. А если ли во Франции общественные корты, как у нас в Испании?
Сцинтилла. Именно о таких я и говорю. И не один, а множество. Например, на улицах Сэн-Жак, Сэн-Марсель и Сен-Жермен.
Борджиа. А играют они также, как и мы?
Сцинтилла. Более или менее, за исключением того, что их игроки надевают шапочки и специальную обувь.
Борджиа. И на что же она похожа?
Сцинтилла. Обувь сделана из войлока.
Борджиа. Наверное, она была бы хороша и для нас.
Сцинтилла. Да, он хороша для паркетного пола. Во Франции и Бельгии играют на полу, выложенном плитками, ровном и гладком. Летом они надевают легкие шапочки, зимой — шапочки более плотные и с тесемками, чтобы они не спадали.
Борджиа. Здесь мы надеваем шапочки только тогда, когда дует сильный ветер. А какими мячами они играют?
Сцинтилла. Мячи у них меньше, чем наши, более твердые. Они покрыты белой кожей. И набивка у них другая. Они набивают мячи не кусками материи, как мы, а собачьей шерстью. Поэтому они не играют руками.
Борджиа. Чем же они тогда играют, кулаками?
Сцинтилла. Конечно, нет. Они пользуются ракетками.
Борджиа. А ракетки натянуты веревками?
Сцинтилла. Вовсе нет, жилами такой толщины, как пятая струна арфы. Сетка у них такой же высоты, как наша. Если вы попадаете мячом в сетку, вы теряете очко. Две линии ограничивают на площадке место, называемое chases. К тому же существуют четыре градации счета — 15, 30, 45 и преимущество, а также равенство (deuse), когда счет равный, и объявляется, когда выигрывается chase или гейм. Мяч может возвращаться с воздуха (volley) или с первого отскока, но если он отскочит два раза, то мяч считается потерянным».
Этот диалог демонстрирует, прежде всего, различия между французским и испанским теннисом, в частности то, что мячи в Испании были черного цвета, чтобы они были лучше видны на фоне стен, которые окрашивались белой краской. Ракетки редко использовались, чаще всего играли руками или деревянными битами, которые назывались «pala». Очевидно, что гуманисты, путешествуя в различные страны, экспортировали из них не только философские идеи, но и способы физических занятий и развлечений. Тем самым зарождался гуманистический идеал не только образованного, но играющего человека — homo ludens.
Заключение
Знакомство с повседневной культурой итальянского Возрождения ставит перед нами много вопросов — и не только о Ренессансе, но и о современной европейской культуре. От Ренессанса нас разделяет сравнительно небольшой исторический период в пятьсот-шестьсот лет. Эпоха Возрождения была периодом рассвета европейской культуры, периодом, когда формировались европейские города, промышленность, мировая торговля, европейские университеты, медицина, книгопечатание, совершались великие географические открытия. И, конечно же, это был невероятный расцвет изобразительного искусства и архитектуры. Европейский человек до сих пор не устает поражаться художественным открытиям этой эпохи, и миллионы людей ежегодно совершают традиционное паломничество по итальянским городам, знакомясь с памятниками эпохи Возрождения. Англичане, пользуясь французской терминологией, назвали это паломничество Grand Tour — путешествие с образовательными целями.
Мы высоко оцениваем эту культуру, хотя нельзя не видеть, что и она не была лишена очевидных недостатков. В Италии отсутствовала единая политическая система, одновременно существовали княжества, республики и королевства, итальянские города постоянно воевали друг с другом, существовала огромная смертность от эпидемических заболеваний, человеческий век был короток.
Настоящая книга посвящена истории русско-британских образовательных контактов. Русские студенты появляются в английских университетах уже в XVI веке. Первоначально они посещали только Оксфорд и Кембридж – два старинных университета мира, но затем сфера интересов расширилась и на другие университеты. Начиная с XX века русские становятся не только студентами, но и преподавателями, исследователями, выдающимися учеными. Многие из них внесли существенный вклад в развитие английской культуры и науки. Книга рассчитана на студентов, преподавателей, а также на всех тех, кто интересуется вопросами культуры и образования в современном мире.
В настоящей книге автор, описывая свою жизненную и научную биографию, анализирует потенциал интеллектуальной мысли в России, описывает ее спады и подъемы, достижения и утраты. Книга рассчитана на читателей, которые интересуются жанром мемуарной литературы.
В конце XIX века правительство Российской империи занималось организацией важной для мусульман религиозной практики – паломничества к святым местам, хаджа. Таким образом власть старалась взять под контроль мусульманское население России, интегрировать его в имперское пространство, а также расширить свое влияние в соседних странах. В 1920-е годы советская власть восстановила имперскую инфраструктуру хаджа. Хотя с усилением ксенофобских тенденций в 1930-х хадж был свернут, влияние СССР на Ближнем Востоке во многом опиралось на остатки прежней инфраструктуры.
Утраченное время. Как начиналась вторая мировая война. Сокращенный перевод с английского Е. Федотова с предисл. П. Деревянко и под редакцией О. Ржешевского. М., Воениздат, 1972 г. В книге известного английского историка подробно анализируются события предвоенного периода. На основании архивных документов, мемуаров видных государственных и политических деятелей, а также материалов судебных процессов над военными преступниками автор убедительно вскрывает махинации правящих кругов западных держав, стремившихся любой ценой направить гитлеровскую агрессию против СССР. Автор разоблачает многие версии реакционной историографии, фальсифицирующей причины возникновения второй мировой войны.
В числе государств, входивших в состав Золотой Орды был «Русский улус» — совокупность княжеств Северо-Восточной Руси, покоренных в 1237–1241 гг. войсками правителя Бату. Из числа этих русских княжеств постепенно выделяется Московское великое княжество. Оно выходит на ведущие позиции в контактах с «татарами». Работа рассматривает связи между Москвой и татарскими государствами, образовавшимися после распада Золотой Орды (Большой Ордой и ее преемником Астраханским ханством, Крымским, Казанским, Сибирским, Касимовским ханствами, Ногайской Ордой), в ХѴ-ХѴІ вв.
Одними из первых гибридных войн современности стали войны 1991–1995 гг. в бывшей Югославии. Книга Милисава Секулича посвящена анализу военных и политических причин трагедии Сербской Краины и изгнания ее населения в 1995 г. Основное внимание автора уделено выявлению и разбору ошибок в военном строительстве, управлении войсками и при ведении боевых действий, совершенных в ходе конфликта как руководством самой непризнанной республики, так и лидерами помогавших ей Сербии и Югославии.Исследование предназначено интересующимся как новейшей историей Балкан, так и современными гибридными войнами.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Когда мир затаил дыхание…Прошло уже более 25 лет с окончания холодной войны, возраст целого поколения. Она началась более 75 лет назад, в 1944 — задолго до того как последние выстрелы Второй Мировой эхом разнеслись по пустошам Восточной Европы — с жестокой гражданской войной в Греции. Линии фронтов больше не рисуют, но они сохраняются в таких конфликтных зонах как Ирак, Сирия, Сомали и Украина. В эру массового производства АК-47 и ICBM, одной из таких горячих точек была Куба.Возможно, не с точки зрения потерь, а с точки зрения престижа и положения в мире, вторжение в заливе Свиней в 1961 г.