Быть зверем - [28]

– Эти люди могут искать вас.

– Насколько я понимаю, это их сейчас ищут друзья Диего.

– Ты уверен, что вам не нужна помощь? – ее голос был крайне взволнован. – Я могу приехать и решить все вопросы с властями и больницей для Никиты.

– Не переживай. Да и потом, любовь, конечно, великая сила, но властям она не указ, – слегка поддел ее я.

– Я офицер полиции, – сказала Камила после некоторой паузы.

– Кто-кто?

– Я офицер криминальной полиции и могу связаться с нашим управлением в Кампече. Вам не будут чинить препон для дальнейшего путешествия.

– Ты хочешь сказать… Если я тебя правильно понял… – ее слова обескуражили меня. – Ты говоришь о том, что та замечательная, хрупкая девушка, с которой я познакомился в Канкуне, зарабатывает деньги тем, что гоняется за кровожадными убийцами?

– Да, – спокойно ответила Камила. – Бывает, что и гоняюсь.

– Если я скажу, что удивлен, это не отразит всей полноты моей крайней растерянности.

– Понимаю. – По ее голосу я почувствовал, что ее развеселила моя реакция. – Потому и не говорила тебе об этом прежде. Мужчины почему-то пугаются, когда узнают, кем я работаю.

– Да нет. Пожалуй, я все больше восхищаюсь тобой.

К концу разговора Камила полностью успокоилась, и мы попрощались, предварительно договорившись созвониться после нашего приезда в Чиапас. Положив трубку, я вошел в комнату, где за столом сидел Мигель. Он пил чай и, заметив меня, жестом пригласил присоединиться к нему. По телевизору показывали новости, и старик убавил звук, после чего достал еще одну чашку и налил в нее чаю.

– То ожерелье, что на шее у Ника, – сказал он. – Ты говоришь, что ему его подарил лакандон. Как это произошло?

– Да, – ответил я, размешивая в чашке сахар. – Он работает официантом в одном из ресторанов Мериды, где мы ужинали, а потом подвезли его до Кампече. По дороге возникла неприятная ситуация, и мы помогли ему. Вы спрашиваете об этом уже второй раз. Почему?

– Вы раньше встречали лакандонов? – уклонился он от ответа.

– Ник первый раз в Мексике. А я в прошлом году встречал их около Бонампака. Необычные люди. Я видел фотографии лакандонов конца XIX века. Мне показалось, что с тех пор они ничуть не изменились – все те же снопы длинных черных волос и белые хлопковые балахоны, больше похожие на женские ночные рубашки, – ответил я, все еще не понимая, к чему он клонит.

– Да, они до сих пор охотятся с луками и духовыми трубками. – Мигель засмеялся, а потом, тяжело вздохнув, с некоторой тоской в глазах задумчиво добавил: – В молодости, после окончания университета, я около десяти лет работал врачом в сельве Чиапаса среди разных общин лакандонов… У меня осталось среди них много друзей, хотя некоторых уже, наверное, нет в живых. Если окажетесь в их краях, напомните старикам обо мне, Мигеле Родригесе, скажите, что вы мои друзья, и они покажут вам сельву такой, какой ее не увидит ни один турист.

– Спасибо, – поблагодарил его я, решив, что надо будет обязательно воспользоваться его предложением.

– Мне очень хочется как-то отблагодарить вас, – продолжил старик. – Если бы я был помоложе, то с радостью бы сам поехал к ним вместе с вами… Смотри, – он указал пальцем на телевизор и увеличил громкость. На экране промелькнул Путин, но сюжет быстро сменился другим, и Мигель с сожалением хлопнул себя по колену. – Жаль, тебе, наверное, было бы приятно увидеть знакомые лица.

– Нет, – рассмеялся я. – Они мне все дома надоели.

– Помню, показывали как-то раз вашего Ельцина, который разводил руками и сетовал, что из пяти миллиардов долларов, которые дали в долг его правительству, чиновники за несколько дней украли четыре. Он делал так, – Мигель смеясь встал из-за стола, приподнял плечи, немного развел руки и пробубнил: «Куда делись?». – А еще показывали, как он, будучи пьяным, дирижировал где-то в Европе встречающим его оркестром…

Старик запнулся, сел и тихо произнес:

– Ты извини меня, сынок. Я вовсе не желал обидеть тебя или твою страну.

– Ничего, – успокоил его я. – Просто мне стыдно за его поступки, ведь по нему судили обо всех нас.

Мигель утвердительно кивнул:

– Понимаю. Мы действительно смотрели на него и думали, что все русские алкоголики или бандиты, и благодарили Бога, что живем далеко от вас. Теперь я знаю, что вы хорошие, умные люди. – Он отхлебнул глоток горячего чая, после чего с любопытством спросил: – Но зачем вы выбрали себе такого президента?

– Тогда мы были неопытными, полагая, что хуже его предшественников, коммунистов, никого быть не может. Но когда вороватые люди пытаются вести страну к светлому будущему, единственный путь, который они могут предложить, это воровство. Может, среди них и были поначалу достойные люди, но белая ворона в вороньей стае либо перемазывается в грязи и становится черной, как все, либо пожирается сородичами.

– Везде воруют. – Мигель отставил чашку в сторону. – У нас тоже.

– Но у нас украли целую страну. Несколько человек просто присвоили ее себе.

– Надеюсь, что все у вас будет хорошо, – искренне сказал Мигель и встал из-за стола, – а сейчас мне пора отправляться на работу в клинику.

– Так почему вы спрашивали об ожерелье Ника? – я все же хотел удовлетворить свое любопытство.