Быть женщиной. Откровения отъявленной феминистки - [25]

 – если вы и вправду уверены, что это на самом деле ваше желание,а не результат вечного выбора между плохим и очень плохим.

Цель феминизма не в том, чтобы вывести новый «правильный» тип современной и прогрессивной женщины. Хотя слишком долго считалось, что это так и есть. По этой причине в феминистки «не брали» женщин, которые «не соответствовали», – глупых куриц, каркающих ворон, серых воробьих, жадных чаек, пташек, нанимающих уборщиц, клуш, которые сидят дома с детьми, пичужек в паранджах или цыпочек, которые любят воображать, что они замужем за Джоном Дорианом из сериала «Клиника» и что иногда занимаются с ним сексом в машине скорой помощи, в то время как остальной актерский состав наблюдает и аплодирует. Знаете что? Феминизм примет всех вас.

Что такое феминизм? Просто убеждение, что женщины должны быть так же свободны, как и мужчины. При этом они могут быть сумасшедшими, невежественными, плохо одетыми, толстыми, вредными, ленивыми, самодовольными.

Вы феминистка? Конечно, да.

Глава 5 Мне нужен лифчик!

Конечно, одного только феминизма для полноценной жизни недостаточно, а значит, нам не избежать шопинга. Я не говорю о шопинге, который показан в «Сексе в большом городе», основанном на убеждении, что процесс покупок – это божественный опыт, нечто сродни медитации, но с одной ногой, застрявшей в паре леггинсов 12-го размера из Top Shop. Лично я нахожу странным всеобщую убежденность, что женщины любят ходить по магазинам, – все мои знакомые барышни готовы разрыдаться после 45 минут прочесывания торгового центра в поисках рубашки, когда попадаются только джинсы, и ровно наоборот в тех печальных случаях, когда требуются джинсы.

Нет. Под «покупками», я понимаю просто «выйти и купить вещь, которая действительно нужна», – такую как трусики, например. Мне 15 лет, и мне нужны трусы. Мне ужасно нужны трусы. Для меня легче сокрушить патриархат и сделать татуировку «Я радикальная феминистка», чем показать кому-либо содержимое моего ящика для нижнего белья. Хотя кого я обманываю? Нет у меня никакого ящика для нижнего белья. Все, что у меня есть, – брюки, две майки, две пары колготок, юбка, три футболки и один невзрачный джемпер – все в картонной коробке под кроватью. У меня просто нет никакого «нижнего белья».

То, что я ношу вместо него, перешло ко мне по наследству. В 15 лет я стала слишком большой для всего, что можно было купить в крошечном магазине одежды на Уорстон-роуд, где детские трусы лежали в огромном ящике, и нужный размер клали в бумажный пакет, как это делается с карамелью или бараньими отбивными.

Итак, поскольку мы слишком бедны, чтобы покупать новые, взрослые трусы, я становлюсь обладательницей наследства семьи Моран – четырех пар старых штанов моей мамы. Это все классические модели – вроде тех, которые пятилетний ребенок рисует висящими на бельевой веревке. Они прошли через кипячение со стиральным порошком столько раз, что веселые разноцветные полоски превратились в бледные тени, а резинки растянулись.

Я была весьма неиспорченным ребенком, и ношение старых маминых трусов не вызывало никаких брезгливых мыслей. В конце концов, по сравнению с тем, что я сплю на кровати, на которой умерла моя бабушка, ношение маминых штанов – это полная ерунда.

Так мне казалось до одного случая с Кэз.

Мы сидим в саду и рисуем, спокойно и с любовью изображая усы, бороду и сросшиеся брови куском угля на личике спящей двухлетней Шерил.

Все шло прекрасно, пока Кэз не указала на Шерил и не произнесла – с той смесью отвращения и удовольствия, которая делала наше общение с ней в детстве таким веселым: «Ты знаешь, на маме, возможно были твои штанишки, когда она зачала Шерил. Папа, вероятно, сорвалих с нее, чтобы сделать Шел. Он залез своим пенисом в твои трусы».

Разумеется, я тут же врезала Кэз. Я ударила ее изо всех сил, так, что она упала на спину.

– Ты изравщенка! – кричу я. «Изравщенец» – наше новое слово. Мы все много читаем – много, но, видимо, слишком быстро. Кстати, недавно мы взяли на вооружение слово «парадигма», которое произносится так, как пишется.

– Ты мудила! – кричит Кэз, лягая меня, как кенгуру. Наше «дружеское перемирие», любовно запечатленное мамой на фото, закончилось до следующего года.

Но я не могла позволить себе расстраиваться слишком долго. У меня не было другого выхода, чем смириться, и просто продолжать носить эти трусы еще четыре длинных года. У меня не было других вариантов. Это одна из многих причин, почему хреново быть бедной. Вы должны жить в трусах, которые приносят вам кошмары.

Нижнее белье (в первую очередь трусики и лифчик, но также нижние юбки, чулочно-носочные изделия и разного рода грации) – это специальная одежда для настоящей женщины. Это женский эквивалент пожарного комбинезона и шлема. Или больших ботинок клоуна. У нас должны быть эти вещи, чтобы справляться с работой «быть женщиной». Это производственная необходимость. Конечно, все женщины разные, но чаще бывает так, что нам необходим бюстгальтер, чтобы прожить день – особенно, если в этот день нужно бежать на автобус или надеть платье с глубоким вырезом. В противном случае придется придерживать груди руками во время бега. У меня так бывало. Это неприятно.