Быть Сергеем Довлатовым. Трагедия веселого человека - [3]
ЕЛЕНА КЛЕПИКОВА. Плюс Таллин, куда я приехала от «Авроры», а Сережа туда временно эмигрировал — перед тем как эмигрировать окончательно и бесповоротно в Америку.
ВЛАДИМИР СОЛОВЬЕВ. У тебя уникальная возможность рассказать о всех трех местах действия. Наверное, ты единственная, кто знал Сережу по Ленинграду, Нью-Йорку и Таллину.
ЕЛЕНА КЛЕПИКОВА. Именно Таллин, на который он возлагал столько надежд, сломил его окончательно. Там у него начался тот грандиозный запой, который с перерывами длился до самой смерти.
ВЛАДИМИР СОЛОВЬЕВ. Образно выражаясь — да. С другой стороны, именно в этот срок — между фиаско в Таллине и смертью в Нью-Йорке — и состоялся Сергей Довлатов как писатель. А уже отсюда его посмертный триумф.
ЕЛЕНА КЛЕПИКОВА. Не согласна. Довлатов стал профессиональным, ярко талантливым, хоть и упорно непечатаемым писателем еще до Таллина — в Ленинграде. Что непременно докажу в своем о нем эссе. Ты же сам расхваливал Сережу на все лады в своем вступительном слове к его вечеру в Доме писателей. Вспомни его бесконечные папочки с новыми рассказами и даже короткометражным романом «Пять углов».
ВЛАДИМИР СОЛОВЬЕВ. Про любовь. Он потом вмонтировал его в другую повесть — «Филиал». Одна из лучших его книг.
ЕЛЕНА КЛЕПИКОВА. А почему? Да, там есть очень смешные персонажи и сцены со славистского форума в Лос-Анджелесе, но мы ее любим не за эти гротески, а за любовный драйв, который написан в Питере.
ВЛАДИМИР СОЛОВЬЕВ. Ладно, вижу, куда ты клонишь. Вот и пиши об этом, когда дойдет очередь до твоего сольного выступления. Мы с тобой редко когда сходимся во мнениях, иногда до противоположности, но, ты знаешь, в данном случае несогласие лучше согласия. Вот мы и дадим Довлатова с разных точек зрения. Что важно сейчас — выяснить, заявить и застолбить главные сюжеты нашей книги. А пока что вернемся к Довлатову в Нью-Йорке. Мы пропустили и его смерть, и его похороны.
ЕЛЕНА КЛЕПИКОВА. Помнишь, он зашел к нам за экземпляром твоих «Трех евреев», которые тогда, в самом первом издании, назывались еще «Роман с эпиграфами»? А на другой день мы отъехали с палатками в Канаду. На обратном пути, из Мэна, отправили ему открытку с днем рождения. А поздравлять уже было некого. Мы вернулись в огнедышащий Нью-Йорк из прохладного Квебека, ни о чем не подозревая. Вот тут и начался этот жуткий макабр. Точнее, продолжился. Как у Марии Петровых: «Я получала письма из-за гроба».
ВЛАДИМИР СОЛОВЬЕВ. С той разницей, что в нашем случае почта в оба конца: мы поздравляем с днем рождения мертвеца, мертвец присылает отзывы о «Трех евреях». Последняя книга, которую он прочел. Сережа принимал опосредованное участие в ее издании — дал дельный совет нью-йоркской издательнице Ларисе Шенкер по дизайну обложки, хотя с текстом книги знаком еще не был. И увидел сигнальный экземпляр раньше автора — когда явился в издательство WORD, а там как раз готовились к изданию его «Записные книжки» и «Филиал». Позвонил и сказал, что меня ждет сильное разочарование, а в чем дело — ни в какую. На следующий день я помчался в издательство — и действительно: в корейской типографии (самая дешевая) почему-то решили, что «Три еврея» вдвое толще, и сделали соответствующий корешок. В итоге — на корешке крупно название книги, а имя автора на сгибе. Сережа меня утешал: книга важнее автора. В этом случае так и оказалось. А до двух своих книжек не дожил — вышли посмертно.
Вот тут и стали доходить его отзывы о «Трех евреях». Сначала от издательницы — что Сережа прочел «Трех евреев» залпом и был «под сильным впечатлением», как выразилась Лариса Шенкер. Потом от его вдовы: «К сожалению, всё правда», — сказал Сережа, дочитав роман. Лена Довлатова повторила Сережину формулу в двухчасовом радиошоу о «Трех евреях». Я бы тоже предпочел, чтобы в Ленинграде все сложилось совсем, совсем иначе.
ЕЛЕНА КЛЕПИКОВА. Но тогда бы никаких «Трех евреев» не было.
ВЛАДИМИР СОЛОВЬЕВ. И никто бы не уехал из России: ни Довлатов, ни Бродский, ни мы с тобой.
ЕЛЕНА КЛЕПИКОВА. И вот ты нажал не ту кнопку автоответчика, и мы услышали яркий, дивно живой голос мертвого Сережи. И потом еще долго, когда возвращались вечером с Лонг-Айленда, мне мерещилась на наших улицах его фигура — так он примелькался здесь, слился с куинсовским пейзажем.
ВЛАДИМИР СОЛОВЬЕВ. Я так и назвал свой мемуар: «Довлатов на автоответчике».
ЕЛЕНА КЛЕПИКОВА. А я свой — «Трижды начинающий писатель». Потом добавила «Мытарь». Вот и получается складень.
ВЛАДИМИР СОЛОВЬЕВ. Но еще не книжка. Мы могли бы дорастить эти вспоминательные эссе. У каждого есть что добавить.
ЕЛЕНА КЛЕПИКОВА. Они так много печатались — в периодике по обе стороны Атлантики, в твоих и моих сольных книгах, в нашей совместной книге «Довлатов вверх ногами», вызвали столько откликов и споров, стали хрестоматийными, их цитируют вдоль и поперек.
ВЛАДИМИР СОЛОВЬЕВ. Мне есть что добавить. Я готов увеличить свой мемуар вдвое-втрое. Да и у тебя есть что про запас.
ЕЛЕНА КЛЕПИКОВА. Еще бы! Не то чтобы я писала тогда наспех, но с тех пор столько антидовлатовщины опубликовано, особенно про питерский период. Я просто обязана, как непосредственный участник тех событий, восстановить реальную картину. Однако если делать новую книгу про Довлатова, то за счет новых текстов. А еще бы у Лены Довлатовой фотками разжиться.
Владимир Соловьев близко знал Иосифа Бродского с ленинградских времен. Этот том – итог полувековой мемуарно-исследовательской работы, когда автором были написаны десятки статей, эссе и книг о Бродском, – выявляет пронзительно-болевой камертон его жизни и судьбы.Не триумф, а трагедия, которая достигла крещендо в поэзии. Эта юбилейно-антиюбилейная книга – к 75-летию великого трагического поэта нашей эпохи – дает исчерпывающий портрет Бродского и одновременно ключ к загадкам и тайнам его творчества.Хотя на обложке и титуле стоит имя одного ее автора, она немыслима без Елены Клепиковой – на всех этапах создания книги, а не только в главах, лично ею написанных.
Эрик Кристи. ПОЛИЦЕЙСКИЕ ПУЛИ «Я попытался представить себе страшную смерть Мартана. Сколько секунд понадобилось убийцам? Успел ли он увидеть их, сказать им что-нибудь? А может, он им угрожал? Успел ли он выхватить револьвер из кобуры? Мучился ли перед смертью?» Роберт Бруттер. НАСЛЕДСТВО ПО ЗАКАЗУ «При входе в супермаркет столпилось довольно много народу. Машинально пропустив вперети себя пожилую даму с внучкой, девушка прошла в зверь магазина. Вдруг она почувствовала, как кто-то легко прикоснулся к ее спине.
Владимир Соловьев и Елена Клепикова живут в Нью-Йорке, постоянно печатаются в ведущих американских газетах и журналах (“ Нью-Йорк Таймс“, “Дейли Ныос“, “Вашингтон Пост“ и др.) Из СССР эмигрировали в 1977 году. На Западе были изданы две написанные ими книги: “Юрий Андропов" — в 1983 году и “Борьба в Кремле" — в 1986 году, которые затем были неоднократно переизданы и переведены на многие языки. Объект авторского исследования — едва не самое таинственное место на планете. Тем не менее, некоторая “утечка информации" оттуда все-таки происходит.
Это не полностью журнал, а статья из него. С иллюстрациями. Взято с http://7dn.ru/article/karavan и адаптировано для прочтения на е-ридере. .
Школьник, студент, аспирант. Уштобе, Челябинск-40, Колыма, Талды-Курган, Текели, Томск, Барнаул…Страница автора на «Самиздате»: http://samlib.ru/p/polle_e_g.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
«Мы были ровесниками, мы были на «ты», мы встречались в Париже, Риме и Нью-Йорке, дважды я была его конфиденткою, он был шафером на моей свадьбе, я присутствовала в зале во время обоих над ним судилищ, переписывалась с ним, когда он был в Норенской, провожала его в Пулковском аэропорту. Но весь этот горделивый перечень ровно ничего не значит. Это простая цепь случайностей, и никакого, ни малейшего места в жизни Иосифа я не занимала».Здесь все правда, кроме последних фраз. Рада Аллой, имя которой редко возникает в литературе о Бродском, в шестидесятые годы принадлежала к кругу самых близких поэту людей.