Быт русского народа. Часть 7. Святки - [5]
Канун Рождества Христова у черногорцев называется бадний дань и совершается почти так же, как полажайник. После солнечного захождения привозят из леса в каждый дом чурбан, называемый бадняк, украшенный венками. Его кладут на очаг, льют на огонь масло и вино, бросают потом горсть соли и муки. Когда загорится бадняк, зажигают от него свечи и лампаду перед иконами, а главарь читает молитву о благосостоянии семейства и всех христиан. После он берет кубок, отведывает вино и передает старшему; тот другому и так далее, пока кубок не обойдет всех. Затем мужчины выходят на ближние горы и при восклицаниях: «Христос се роди!» стреляют из орудий.
Потом идут домой, садятся за стол, застланный соломою, на коем лежат три хлеба, один на другом, а вверху воткнута лавровая ветвь с апельсином или яблоком; перед каждым из мужчин лежит из хлеба лук со стрелою.
Первый посетитель в первый день Рождества Христова служит предметом особых истолкований: если приходит прежде всех любимый человек, то он приносит в дом счастие и благословение; если недобрый, то за ним неминуемое горе. Такие посетители называются полазники и полажайники. Полажайник сеет по избе зерновым хлебом и говорит: «Христос се роди». Хозяин осыпает его самого зернами и говорит: «Во истине роди». Затем следуют взаимные поздравления и желания. После полажайник подходит к очагу, в коем горит бадняк, ударяет по нему кочергою. За каждым ударом, когда сыплются искры, приговаривает: «Оволико говеда, оволико коза, оволико овца, оволико кармака, оволико кошница, оволико сретья и напредки». Далее разгребает жар и бросает туда несколько мелких денег, а кто тароватее, тот червонец. В некоторых местах полажайники вешают повесмо. Как он сядет за стол, ему вешают на плечи ковер, чтобы у коров были густые сливки. После завтрака полажайник уходит, но пополудни опять приходит и получает в подарок платки, чулки, рубашки и непременно калач. Но если к бедному приходит богатый с поздравлением, то он приносит ему пищу и подарки. Перед кушаньем все молятся, держа в руках зажженные свечи. По совершении молитвы все целуются, не исключая женщин, приговаривая: «Мир Божий! Христос се роди, во истину роди. Покланяймо се Христу и Христову рожанству». Целование у них при семь обряде означает примирение и забвение всех обид. В продолжении восьми дней не убирают со стола и не метут комнат… [12]
На другой день Рождества Христова ходят вечером в Черной и Червонной России под окнами домов и колядуют; домашняя прислуга колядует перед дверьми своих господ. Иногда крестьяне являются на господском дворе с кукольной комедией и вертепом. Некоторые поют колядские вирши по-польски; другие на своем природном, чернорусском языке. Червонорусы поступают почти так же и колядуют на своем языке. Вот дошедшие до нас их песни:
Колядчики вставляют им или звание той девушки, в честь которой поют, а потому последний стих: «Я дочка ротмистрова» прибавлен здесь для полноты.
В России коляда также известна с давних времен. Она появилась прежде на юге, а потом перешла на север. В некоторых местах северной и восточной полосы России коляда называется авсенем. и таусеном, а в Малороссии, Белоруссии и Литве удержано древнее название; однако в некоторой части Литвы иногда она называется вечером, колодок или вечер блокков, и везде готовится кутья из пшеничного зерна и каша из гречневых круп; по уварке гадают о будущем урожае и неурожае хлебов.
Католическое духовенство заготовляет лепешки из теста с изображением Рождества Христова и накануне этого праздника рассылает по домам. В день праздника разламывают в семействе лепешку по числу домашних; каждый съедает свою часть и поздравляет друг друга с праздником Рождества Христова. Преломление лепешки напоминает им преломление хлеба Иисусом Христом за тайной вечерею.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Hoaxer: интересные очерки об осаде Севастополя во времена Крымской войны, написанные крымским историком.Об авторе:Шавшин Владимир Георгиевич — Историк, краевед, член Союза журналистов Украины, член Национального союза писателей Украины, лауреат республиканской премии Крыма, заслуженный работник культуры Украины. Кандидат исторических наук. Автор книг по истории Крыма, Севастополя и Балаклавы: «Балаклавский Георгиевский монастырь», «За веру и Отечество» (в соавторстве), «Альминское сражение», «Балаклава», «Бастионы Севастополя», «Каменная летопись Севастополя», «Имя дома твоего».[1] — примечания, где {*1} — Так помечены ссылки на постраничные примечания. {1} — Так помечены ссылки на литуратуру и источники.
Монография затрагивает мало изученные в отечественной науке проблемы источниковедения, социальной истории и истории христианской церкви в Западной Европе. Исследуется текст «Деяний архиепископов гамбургской церкви» – сочинения, принадлежащего немецкомхронисту второй половины XI в. Адаму Бременскому. Рассмотрены не которые аспекты истории Гамбург-Бременского архиепископства в эпоху северных миссий (IX – сер. XII в.), отдельные вопросы истории проникновения христианской религии в средневековую Скандинавию.
На страницах этой книги содержатся сведения о самых громких убийствах, которые когда-либо были совершены человеком, об их причинах и последствиях. Перед читателем откроются тайны гибели многих знаменитых людей и известных всему миру исторических личностей: монархов и членов их семей, президентов, революционеров и современных политических деятелей, актеров, певцов и поэтов. Авторы выражают надежду, что читатель воспримет эту книгу не только как увлекательное чтиво, но и задумается над тем, имеет ли право человек лишать жизни себе подобных.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Более 60 лет прошло со дня окончания советско-японского вооруженного конфликта на границе между Монголией и Китаем, получившего в советско-российской историографии название "бои на реке Халхин-Гол". Большую роль в этом конфликте сыграла авиация. Но, несмотря на столь долгий срок, характер и итоги воздушных боев в монгольском небе до сих пор оцениваются в нашей стране и за рубежом с разных позиций.
Среди учебных изданий, посвященных европейскому Средневековью, книга Г.Г.Кенигсбергера стоит особняком. Автор анализирует события, происходившие в странах как Западной, так и Восточной Европы, тесно увязывая их с теми процессами в социальной и культурной жизни, которые развивались в Византии, исламском мире и Центральной Азии Европа в 400-1500 гг. у Г.Кенигсбергера – это отнюдь не «темные века», а весьма динамичный период, в конце которого сформировалась система ценностей, оказавшая огромное влияние на все страны мира.Книга «Средневековая Европа, 400-1500 годы», открывающая трехтомник «История Европы», была наиболее успешным изданием, вошедшим в «Серебряную серию» английского издательства Лонгман (ныне в составе Пирсон Эдьюкейшн).Для студентов исторических факультетов и всех интересующихся медиевистикой.