Быт русского народа. Часть 4. Забавы - [22]
В бружасе двое с завязанными глазами и жгутами в руках становятся посредине избы на коленях, держась противоположно друг другу за ножки стула. Играющие в бружас кричат на них: «Бружайгул!» На их голос они размахивают жгутами и направляют удары на кричавших, но большею частью попадают друг в друга. Подавший голос прячется под стул или за стул, держась за ножку рукою. Если удар попадет в крикнувшего, то он делается бружай-гулом.
Одного из играющих запирают в чулан, все прочие остаются в избе и назначают медведем кого-либо из себя. Потом всяк подходит по очереди к дверям, стучится, царапает и ревет. Если запертый отгадает по голосу, кто из них медведь, то он отворяет дверь и оставляет его вместо себя. Если отворит дверь не угадавши, то все бьют его жгутами.
В Восточной Сибири употребляют по большей части те же самые игры, какие в России; но драгун — любимая забава енисейских жителей. Парни, называемые драгунами, садятся попарно с девушками и молодками в кружок. Посредине ставят скамью, которую сторожит с жгутом бойкая девушка или молодка. Осмотрев или обойдя сидящих, она подходить к парню, который ей более нравится, бьет его слегка жгутом и спрашивает его: «Дома ли драгун?» — «Дома». — «Веди же на смотр своего коня». Он берет за руку избираемую им девушку и подводит к скамье. Она должна перескочить через скамью; если заденет, то ее бьет жгутом спрашивавшая драгуна, потом передает ей жгут, а сама садится на ее место. Если перескочит не задевши, то парень целует ее в щеку и садится с нею на прежнем месте. Заупрямившаяся девушка, перепрыгнув через скамью, навлекает побои на драгуна. Все девушки мгновенно соскакивают со своих мест, бьют жгутами, приговаривая: «Зачем худо кормишь? Корми лучше, будет прыгать. Бедненькая исхудала, вся высохла!» Драгун начинает кормить свою лошадь поцелуями, пока она не перепрыгнет. Тогда она остается с жгутом при скамье, и забава продолжается, пока все не перескочат.
Эта игра обнаруживает сладкие поцелуи любовников. Парень всегда выбирает ту девушку, которую он любит; а девушка нарочно упрямится скакать, пока он ее не расцелует. Девушки страстно любят поцелуи, думая, что в них истинная любовь; но любовь и дурачество в тесной дружбе.
Игра Восточной Сибири. Это есть не что иное, как фант. Девушки и парни садятся в кружок и поют песни, оканчивая каждый куплет приказом похитить молодцу венчик, например, у Аннушки. Он подходит к ней и просит венчика (фанта); она отказывается дать; он прибегает тогда к поцелуям, и только после нескольких поцелуев она отдает ему залог, который он кладет в общие фанты. Таким образом продолжают петь, пока не соберут ото всех венчики, кои разыгрывает уже девушка, и она за каждый вынутый венчик получает в награду поцелуй. «Она счастливая!» — говорят между собой шепотом завистливые подруги. Венчик выражает легковерную любовь, забавляющуюся одними поцелуями, потому венчик для кокеток — рай наслаждений. Можно заметить, что жители Енисейской губернии весьма любят поцелуи. Нет нужды, что они живут между снегами, а по всему видно, что они пламенные, но их пламень проходит скоро. У них есть даже поцелуйная пляска, называемая шестериком и осьмериком. Становятся в шесть или восемь пар, разумеется, парни с девушками, и начинают петь хором любовные песни. Иногда скрипка или кларнет сопровождает их; они вертятся попарно, останавливаются и потом целуются. Потом снова начинают вертеться, или каждый мужчина кружится со своей девушкой и при хоре песен и звуке музыки и, протанцевав крут, останавливаются с нею на своем месте и целуются. Иногда удалый молодец вертится с двумя хорошенькими и потом целует их обеих.
Посмеяться от нечего делать — вот основание этой забавы для скучных осенних и зимних вечеров. Дергач, или, как другие называют, деркач, по своему началу сходствует во многом с жмурками. Дергачами называются игроки, потому что они дергают за полы платья того, который их ловит. Играющие садятся около стен и смеются над водырем, который ходит по комнате с завязанными глазами и ловит. В это время один дернет его за полу, другой стукнет ногою, третий крикнет — одним словом, каждый старается дать о себе знать и не дать себя уловить. Водырь не иначе может схватить дергающего, пока не узнает его по голосу; узнанный сменяет его. Водырю случается ходить до поту, оттого что дергающие изменяют свои голоса. В эту игру допускаются все возрасты.
Дергач употребляется в Малороссии иначе. Вколачивают в землю колышек и к нему привязывают на длинных шнурках двух молодцов с завязанными глазами. Одному дают в руки крепко свитый жгут, а другому — зарубленные две палочки, с которыми он торчит; и <он> называется дергачом. С жгутом подкрадывается к дергачу ничего не видящий и размахивается, чтобы ударить его, но свист раздается в воздухе, а торчащий с палочками перебегает на другое место. Жгутовщик преследует дергача, а он бегает то в ту, то в другую сторону. Смотрящие на игру помирают со смеху, кричат жгутовщику: «Лови его! Бей его! Вот здесь, вот он там!» Оба с завязанными глазами иногда сходятся вместе. Тогда поднимается хохот со всех сторон. Но для дергача это весьма невыгодно, ибо если жгут нападет на него, то бьет его без милосердия и сколько душе угодно. Дергач может спастись от него только своим бегством; жгут вновь гонится за ним. Впрочем, с побитием первого раза прекращается игра и занимают место новые охотники. Бывают хитрости с обеих сторон: тайно приподнимают платок с глаз, чтобы высмотреть друг друга, и тогда горе дергачу: сыплются удары от жгутовщика. Наблюдающие за игрою строго сохраняют справедливость: никого из них не допускают к обманам. Если это сделает жгутовщик, то его ставят вместо дергача; а если дергач, то его осуждают продолжать игру до побития двух раз.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Фридрих Великий. Гений войны — и блистательный интеллектуал, грубый солдат — и автор удивительных писем, достойных считаться шедевром эпистолярного жанра XVIII столетия, прирожденный законодатель — и ловкий политический интриган… КАК человек, характер которого был соткан из множества поразительных противоречий, стал столь ЯРКОЙ, поистине ХАРИЗМАТИЧЕСКОЙ ЛИЧНОСТЬЮ? Это — лишь одна из загадок Фридриха Великого…
С чего началась борьба темнокожих рабов в Америке за право быть свободными и называть себя людьми? Как она превратилась в BLM-движение? Через что пришлось пройти на пути из трюмов невольничьих кораблей на трибуны Парламента? Американский классик, писатель, политик, просветитель и бывший раб Букер Т. Вашингтон рассказывает на страницах книги историю первых дней борьбы темнокожих за свои права. О том, как погибали невольники в трюмах кораблей, о жестоких пытках, невероятных побегах и создании системы «Подземная железная дорога», благодаря которой сотни рабов сумели сбежать от своих хозяев. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
В монографии рассматриваются территориально-политические перемены на Руси в эпоху «ордынского ига», в результате которых вместо более десятка княжеств-«земель», существовавших в домонгольский период, на карте Восточной Европы остались два крупных государства – Московское и Литовское. В центре внимания способы, которыми русские князья, как московские, так и многие другие, осуществляли «примыслы» – присоединения к своим владениям иных политических образований. Рассмотрение всех случаев «примыслов» в комплексе позволяет делать выводы о характере политических процессов на восточнославянской территории в ордынскую эпоху.
Книга в трёх частях, написанная Д. П. Бутурлиным, военно-историческим писателем, участником Отечественной войны 1812 года, с 1842 года директором Императорской публичной библиотеки, с 1848 года председатель Особого комитета для надзора за печатью, не потеряла своего значения до наших дней. Обладая умением разбираться в историческом материале, автор на основании редких и ценных архивных источников, написал труд, посвященный одному из самых драматических этапов истории России – Смутному времени в России с 1584 по 1610 год.
Для русского человека имя императора Петра Великого – знаковое: одержимый идеей служения Отечеству, царь-реформатор шел вперед, следуя выбранному принципу «О Петре ведайте, что жизнь ему не дорога, только бы жила Россия в благоденствии и славе». Историки писали о Петре I много и часто. Его жизнь и деяния становились предметом научных исследований, художественной прозы, поэтических произведений, облик Петра многократно отражен в изобразительном искусстве. Все это сделало образ Петра Великого еще более многогранным. Обратился к нему и автор этой книги – Александр Половцов, дипломат, этнограф, специалист по изучению языков и культуры Востока, историк искусства, собиратель и коллекционер.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.