Быт русского народа. Часть 2. Свадьбы - [68]

Шрифт
Интервал

. Одевают, в два сарафана для того, чтобы хранить один всю свою жизнь, и в нем она ходит в церковь и дома только по праздникам, как в заветном, который даже не вешает и не держит между другими платьями. Одетую невесту выводят из чулана в избу, где родители ее дожидаются с образами и хлебом-солью, чтобы благословить. Невеста обращается к ним с воплем:

Разодвиньтесь вы, люди добрые,
На все четыре сторонушки!
Допустите вы меня, горькую,
До батюшкиных, до резвых ног.
Не белая березонька к земле клонится,
А я, горькая, кланяюсь батюшке,
К резвым ногам.

Она падает в ноги отцу и продолжает рыдать у ног, говоря:

Ни злата я у тебя, батюшка, прошу,
Ни злата, ни серебра.
Прошу я у тебя, батюшка, благословенья.
Благослови-ка ты меня, батюшка,
Во чужи люди, во незнамые;
Во незнамые, незнакомые.
Как-то мне, батюшка,
Во чужих людях будет жить?
Как-то мне, родимый,
Чужим людям будет служить?
Во чужих людях жить горькохонько,
Во чужих, незнамыих
Служить тяжелехонько.

По совершении причитания она встает, молится образам и делает два поклона моховых[126]; третий кладет отцу в ноги. После она целует образа и хлеб-соль. Потом благословляет ее мать, после нее посаженые родители прежним обычаем. Благословив невесту, ее сажают за стол; с одной стороны молодой садится сваха ее, а с другой брать со скалкою в руках[127]. В то время входит дружка, молится и кланяется; потом он спрашивает: «Сватушка! Готова ли невеста? Приготовлено ли место?» Ему отвечает сват: «Все готово, сватушка». Дружка, увидев сидящего брата подле невесты со скалкой в руке, подходит к нему и говорит: «Кто тебя, братец, посадил сюда?» — «Батенька», — говорит он. Дружка кричит на него грозно: «Вон! Вон!» Брат невесты показывает ему скалку и грозит: «Вот она! Не дюжа греми (не крепко шуми)». Дружка выходит из избы и вводит в нее жениха за руку. Через порог он переступает с прежней молитвою. При вводе жениха в сени девушки поют:

Вянули ветры вдоль улицы,
Вдоль слободы, вдоль широкой,
Привянули ко Степанову двору (отцу невесты),
Отворились ворота,
Уныло сердце у Васильевны (матери невесты),
Брызнули слезы у Авдотьюшки (невесты);
Бросила Авдотьюшка золоты ключи
На дубовый стол:
«Батюшка! Прибери ключи.
Я тебе не ключница,
Я тебе, матушка, не ларишница:
Я ключница буду чужому отцу, —
Я ларишница буду чужой матери».
При входе поезда в сени поют:
Наступили бояре во новые сени,
Покачнули сени,
Разломили золотую чару.
Расплакалась душа Дуняша!
Унимали Дуняшу
Все князья, бояре:
«Не плачь, не плачь!
Ты, Дуняша душа,
Срубишь сени новые,
Сольешь чару лучше той.
Жених твой добрый,
Человек рабочий,
Мы ему поможем.
Он тебе дороже всего!
Он тобою хвалится,
А нам за то кланяется».

Когда в избу войдет жених со всем поездом, тогда поют:

Прилетели сизы голуби,
Приукрыли нову горницу
И приухетали.
Прилетел с ними
Млад ясен сокол,
Залетная пташечка!
Добрый молодец
Садился под окошечком
На серебряну причелинку[128].
Он будил красну девушку,
Авдотью Степановну.
Услыхала ее родна матушка,
Будила ее, побуживала:
«Встань, проснись, мое дитятко!
Привечай[129] к себе ясного сокола,
Залетного доброго молодца, приезжего».
«Ты, родимая моя матушка!
Я рада бы его привечала,
Мое сердце не воротится,
Уста кровью запекаются,
Глаза слезами заливаются».

Все входят в избу, дружка приветствует вместе с поездом: «Здорово, сватушка и свахонька! Можете ли вы гораздо?» Они отвечают: «Слава Богу!» Дружка, не говоря ни слова, обращается к брату, который сидит со скалкою: «Что ты, друг, сидишь здесь? Вон, вон отсюда!» Полдружье замахивается на него кнутом и бьет по столу. Брат невесты сидит и говорит: «Не боюсь! Вот (скалка)! Не дюжа прыгайте, упрыгаетесь». Потом дружка начинает говорить ему ласково: «Нам надо сажать жениха». Брат невесты отвечает: «Выкупили сперва место». Дружка спрашивает: «Сколько ты возьмешь?» — «Золотую гривну, да пива решето». Дружка и брат невесты спорят, пока не сойдутся в условии. Невеста сидит за столом, повесивши голову, которая бывает накрыта красным платком. Когда брат продаст ее, тогда он поднимает платок, прощается и целует ее. На место его садится жених. Дружка кладет на стол хлеб-соль, которую он привез с собою. Девушки поют:

Щука-рыба, мечися!
Дуняша, берегися;
Хочет тебя Александрушка целовать:
Через пуговки золотые,
Через петельки шелковые.
Ты, Дуняша,
Ему в обман не давайся,
К нам опять сюда передайся.
Слышишь ли, Дуняша?
Что мы тебе баим (говорим),
Вовек тебя не оставим.
Князю молодому
Три перстня на руку.
Княгине молодой
Под золотым венцом стояти,
Закон Божий принята.
Прощай! Прощай!
Дуняша, подруженька.
Мы тебя не увидим,
Голосочку твоего не услышим.

Родные невесты приносят в избу полсть, расстилают ее среди комнаты; отец жениха берет икону и хлеб-соль; мать жениха и крестные родители становятся с ним рядом, на разостланном войлоке. Молодых выводят из-за стола и ставят их на полсти противу отца. Они молятся образам, кланяются в пояс два раза, а за третьим падают отцу в ноги; потом прикладываются к иконе и хлебу-соли. Таким образом благословляют поочередно. После благословения сажают за стол только их вдвоем, а все остальные рассаживаются по лавкам и скамейкам[130]. Дружка произносит громко: «Батюшка и матушка! Благословите своего молодого князя и молодую- княгиню во путь, во дороженьку, ко Божьей церкви и там принять золотой венец». Родители жениха отвечают: «Бог благословит, и мы благословляем». Дружка подходит к столу, берет свой хлеб, отрезает от него часты потом берет хлеб невестин, отрезает от него часть, и часть от своего хлеба прикладывает к невестиному. Потом берет из своей солонки соль и кладет ее в солонку невестину; после перекладывает соль из невестиной солонки в женихову: это делается для нераздельной их любви. После этого встают все и крестятся. Дружка берет за руку жениха, жених невесту, и молятся все Богу и потом выходят из избы. Переступая через порог, читают с молодыми молитву: «Господи Иисусе Христе, сыне Божий! Помилуй нас». Ее читают громко. Дружка подводит жениха к повозке невестиной, жених сажает свою невесту в повозку, а потом сам садится в свою. Когда усадятся все, дружка берет благословенную икону и произносит громко: «Послушайте, добрые люди! Кто с нами, тот садись с нами, а кто не с нами, тот отшатнись»


Еще от автора Александр Власьевич Терещенко
Быт русского народа

Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.


Быт русского народа. Часть 4. Забавы

Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.


Быт русского народа. Часть 3

Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.


Быт русского народа. Часть 5. Простонародные обряды

Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.


Быт русского народа. Часть 6

Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.


Быт русского народа. Часть 7. Святки

Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.


Рекомендуем почитать
О разделах земель у бургундов и у вестготов

Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.


Афинская олигархия

Монография составлена на основании диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук, защищенной на историческом факультете Санкт-Петербургского Университета в 1997 г.


Новгород и Псков: Очерки политической истории Северо-Западной Руси XI–XIV веков

В монографии освещаются ключевые моменты социально-политического развития Пскова XI–XIV вв. в контексте его взаимоотношений с Новгородской республикой. В первой части исследования автор рассматривает историю псковского летописания и реконструирует начальный псковский свод 50-х годов XIV в., в во второй и третьей частях на основании изученной источниковой базы анализирует социально-политические процессы в средневековом Пскове. По многим спорным и малоизученным вопросам Северо-Западной Руси предложена оригинальная трактовка фактов и событий.


Ромейское царство

Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.


Прошлое Тавриды

"Предлагаемый вниманию читателей очерк имеет целью представить в связной форме свод важнейших данных по истории Крыма в последовательности событий от того далекого начала, с какого идут исторические свидетельства о жизни этой части нашего великого отечества. Свет истории озарил этот край на целое тысячелетие раньше, чем забрезжили его первые лучи для древнейших центров нашей государственности. Связь Крыма с античным миром и великой эллинской культурой составляет особенную прелесть истории этой земли и своим последствием имеет нахождение в его почве неисчерпаемых археологических богатств, разработка которых является важной задачей русской науки.


Тоётоми Хидэёси

Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.