Быть Руси под княгиней-христианкой - [30]

   — Смотри, главный воевода, — раздался голос Свенельда, и он указал Олегу рукой в направлении ведущих в долину дорог.

Над обеими дорогами виднелись две начинавшиеся от верхушек деревьев и устремлявшиеся в небесную высь чёрные полосы. Они извещали Олега, что отряд Микулы готов к бою и ждёт приказа главного воеводы! Какой Микула молодец, додумался появиться с дружинниками не из леса, а спуститься в долину по дорогам, которыми туда пришло войско Мохаммеда и которые тот считал своим тылом! Русичи, нападающие со стороны Бердаа, куда Эль-мерзебан стремился преградить путь Олегу, вряд ли будут для того приятным сюрпризом и наверняка окажут удручающее впечатление на его воинов, особенно ополченцев.

   — Вели дать Микуле знак, чтобы вступал в битву, — приказал Олег Свенельду.

Проследив за полётом четырёх стрел с дымными шлейфами, умчавшимися в направлении ещё не растаявших над дорогами чёрных полос, Олег перевёл взгляд на продолжавшуюся битву. Там, где друг против друга сражалась пехота, чаша весов явно клонилась в сторону русичей с союзниками. Напротив ущелья, где Олеговы воины противостояли вражеской коннице, о чьём-либо перевесе судить было трудно. Однако ясно было одно — на победу Эль-мерзебан не мог рассчитывать никак. Самый лучший исход сражения для него заключался бы в отступлении из долины с остатками своего войска. Но это противоречило планам Олега. Он не позволит Мохаммеду спастись от разгрома!

Вражеская труба затрубила часто-часто, её звуки были тревожными. Олег посмотрел на ведущие в долину дороги и не смог сдержать улыбки: на обеих виднелись дружинники Микулы. Они двигались ровными рядами, заполнив всю ширь дорог. Воины, шедшие по ведущей из Бердаа дороге, были уже у края долины, второй отряд миновал селение и приблизился к мостку у речушки, подле которого находился со свитой Эль-мерзебан. Хотя его охранял отряд сотни в две всадников, который не намного уступал по численности надвигавшимся русичам, Мохаммед не предпринял попытки задержать их, а поскакал со свитой и телохранителями вдоль речушки и остановился на её берегу недалеко от Узкого ущелья.

Оба отряда русичей тем временем вступили в долину и быстро перестроились в боевой порядок. Две с половиной сотни дружинников, из которых состоял каждый отряд, растянулись в три линии и двинулись к месту сражения, одновременно по пути сближаясь друг с другом, чтобы нанести удар по врагу не поодиночке, а единым кулаком. Соединившись, отряд Микулы ряд за рядом ринулся в битву, и уже через короткий промежуток времени её исход был предрешён. К этому моменту обе стороны понесли значительные потери убитыми, имели много раненых. Сражавшиеся под палящим солнцем в полном воинском облачении люди изрядно устали, и вступление в бой пяти сотен свежих, полных сил дружинников тотчас изменило его ход. Первыми не выдержали возросшего напряжение боя воины неприятеля из местных жителей: вначале поодиночке, затем группами они начали покидать поле битвы, устремляясь к краю долины, надеясь спастись в окружающих её лесистых горах.

   — Главный воевода, ворог бежит! — воскликнул Свенельд. — Дозволь взять охранную сотню и рубить беглецов. Ежели ты замыслил сегодня наголову разгромить Мохаммеда, долину не должен покинуть ни один сарацин!

   — Пусть бегут, — спокойно ответил Олег. — Вид спасающихся бегством товарищей ещё никогда не укреплял духа продолжающих сражаться воинов, а у части из них вызывает желание последовать их примеру. К тому же, возвратившись домой, они быстрее любых гонцов разнесут весть о нашей победе и том ужасе, что испытали в бою с нами. У страха глаза велики, их языки могут сослужить нам хорошую службу, уже сегодня вещая о нашей непобедимости. А вот дейлемитов мы действительно не должны выпустить из долины живыми, причём желательно с их Эль-мерзебаном.

Вражеская пехота, и прежде с трудом противостоявшая русичам и их союзникам, с приходом дружинников Микулы потерпела поражение. Вначале рухнуло на землю зелёное знамя ополченцев-мусульман, сражавшихся в едином строю с единоверцами-дейлемитами, затем та же участь постигла знамя с ликом Христа, развевавшееся над ополченцами-христианами, вздумавшими вместе с ним покинуть сражение. Примерно полторы сотни человек было вырублено охранной сотней Олега по его приказу. Спастись будет дозволено лишь тем ополченцам, чьи сердца объяты страхом, надолго поселившимся в них, но никак не тем, кто превыше собственной жизни дорожит боевым стягом и наверняка будет готов снова встать под него для борьбы с сегодняшними победителями! Олегу нужны живые свидетели его блестящей победы и рассказчики о мощи его войска, перед которой не устоит никакой враг, а не свидетели того, что горожане и земледельцы, взявшие в руки оружие и напялившие воинские доспехи, могут сражаться на равных с его воинами и под боевым знаменем отступить с поля даже проигранной битвы! Таким суждено разделить судьбу дейлемитов!

Остатки вражеской пехоты отступили к месту, где продолжала сражаться их конница, пытаясь создать единый отряд, чтобы проложить себе путь из долины. Однако это была безнадёжная затея: русичи и их союзники уже превосходили их в силах, были окрылены почти достигнутой победой, а несколько сот дружинников, пересевших на трофейных лошадей, свели на нет преимущества, которыми прежде обладала конница дейлемитов над своими пешими противниками.