Быть Руси под княгиней-христианкой - [136]

   — Ты говоришь о том, что тебе так или иначе придётся наказать древлян за смерть Игоря? Полностью согласен. Но почему ты должна начинать с ними войну? Я хорошо знаком с вашими обычаями и законами, неплохо изучил «Правду Роськую»[132]. Да, в случае убийства человека его родственники имеют право на кровную месть, однако по их желанию она может быть заменена денежной платой-вирой в пользу родичей погибшего. Я даже помню размер виры — сорок гривен, и дивился тому, что эта вира нисколько не зависит от того, кто жертва убийства — простолюдин, княжий муж, знатный боярин. Многим христианским законодателям не мешало бы взять здесь пример с русских язычников, — усмехнулся Григорий. — Прямо воплощение Христовых заповедей о всеобщем равенстве не только на Небе, но и на земле.

   — Мне не до шуток, отче, — резко оборвала Ольга священника. — Я не хуже тебя знаю наши законы, в том числе и «Правду Роськую». Моё несчастье в том и заключается, что наше время отступило от тех простых и всем понятных стародавних законов, когда все русичи были равны перед своими богами и друг перед другом, будучи прежде всего вольными людьми и соплеменниками, и лишь потом смердами, воинами, старейшинами. Поэтому жизнь каждого из них, независимо от рода и положения, ценилась одинаково. Как бы я сейчас желала, чтобы и смерть моего мужа можно было приравнять к смерти обычного русича, и я смогла бы решить, мстить за него или взять виру[133]. Так нет, Игорь для всех прежде всего великий князь, и о наказании древлян предстоит думать не только и не столько мне, тем более что вместе с Игорем под древлянскими стрелами и мечами полегли две сотни лучших киевских дружинников. Я заранее знаю итог — военный поход на Искоростень!

   — Ты, конечно, имеешь в виду, что итог может быть таковым, если устраниться и оставить решение о мести древлянам на волю случая и нисколько не влиять на него? Но ведь можно уже сегодня пустить в ход всю твою власть и воздействовать на всех, кто имеет отношение к разрешению возникшего... недоразумения с древлянами, и добиться того, что нужно тебе. Не так ли? Мне приходилось встречаться с князем Малом и его сыном Круком, я знаком с главным древлянским воеводой Браздом — это умные и здравомыслящие люди. Уверен, они прекрасно понимают, что в войне с Киевом им придётся оказаться проигравшей стороной. Кстати, я нисколько не удивлюсь, если выяснится, что в нападении на Игоря они участвовали помимо собственной воли, уступая нажиму и угрозам своей взбунтовавшейся черни. Возможно, что они, как и ты, хотят не доводить дело до войны с Киевом и готовы пойти на любые уступки, чтобы без излишних осложнений уладить... недоразумение с гибелью Игоря миром. Например, собственной властью покарать зачинщиков нападения на отряд великого князя, одновременно заплатив за смерть Игоря и его дружинников значительную виру. Прости, дочь моя, что вынужден советовать вещи, которые первыми приходят в голову мало-мальски разумному человеку, но если ты уже пришла к подобным мыслям, нам необходимо не рассуждать о случившемся, а начать действовать.

   — Отче, ты противоречишь сам себе. Признав, что князь Мал и его сын Крук умные люди, ты тут же превратил их в жалких глупцов, заявив, что они могли стать слепым орудием в руках своей взбунтовавшейся черни. Почему ты не подумал, что в их головах давно зрели мысли о том, как одержать верх в давнем противоборстве между полянами и Киевом за главенство на Руси, а Игорь привёл их в действие, легкомысленно сунувшись к древлянам с горсткой дружинников? Знаешь, что сообщил мне князь Мал через воеводу Микулу, который прибыл ко мне одновременно гонцом с предсмертной волей моего мужа и посланцем древлянского князя? Что он, князь Мал, намерен взять меня, вдовую киевскую княгиню, в свои законные жёны. Как тебе это нравится?

   — Совсем не нравится, хотя не могу не признать, что древлянский князь сделал разумный, беспроигрышный... почти беспроигрышный в его положении ход. Ведь по вашим языческим законам, не признающим единобрачия, в войне между князьями победитель становится обладателем не только имущества и богатств побеждённого князя, но и его жены, имея полное право сделать её одной из своих законных жён или наложниц. А может по собственному усмотрению отдать её в жёны либо наложницы кому-либо из своих приближённых...

   — Князь Мал ещё не победитель, — зло процедила Ольга, которой были неприятны последние слова Григория. — Ему с помощью вероломства удалось всего лишь убить Игоря, но не разгромить в бою Полянские дружины, тем паче захватить Киев. Именно потому, что древлянам не по силам сбросить с себя власть полян, сражаясь с ними, князь Мал вынужден прибегнуть к новому вероломству — пожелать жениться на мне, годящейся по возрасту ему в старшие сёстры.

   — Стремление древлянского князя жениться на тебе можно называть как угодно, но никоим образом не глупым. Зачем ему воевать с полянами и вести осаду Киева, если есть возможность занять стол великих киевских князей миром, взяв в жёны вдову убитого им Игоря? Объяснив гибель великого князя как справедливую кару, а не мятеж против власти Киева, князь Мал готов подтвердить искренность своих слов делом — женитьбой на вдовой киевской княгине. Но разве не может он совершить ошибку там, где надеется на успех? Если ты, дочь моя, могла править Русью при муже Игоре, разве не сможешь продолжить это при новом муже Мале? — пытливо глянул Григорий на Ольгу. — Тем более имея при себе послушных тебе воевод, стоящих за тебя горой боярство и купечество, пользуясь поддержкой горожан и смердов, издавна недолюбливающих древлян. Даже став великим князем, но не располагая сильной опорой в Киеве и не приобретя союзников среди князей земель, князь Мал окажется бессилен против тебя, и Русью по-прежнему, как и при Игоре, будешь править ты.