Быть киллером - [10]

Мы расплатились и вышли, но я успел заметить, что метрдотель встретил его, как старого знакомого. Значит, завсегдатай. Это уже хорошо.

После этого вечера я повадился ходить в «Невский Палас». Садился недалеко от дверей и пару раз видел интересующего меня мужчину. Выходил раньше него и наконец засёк его машину. Зная номер, узнать фамилию и адрес было уже делом техники.

По моей просьбе Лёха достал мне (естественно, не бесплатно) «беретту» с глушителем, при этом предупредив, чтобы я не занимался самодеятельностью.

— Подведёшь себя — не страшно, а вот если подведёшь их… — он ткнул пальцем в потолок.

— Не бэ, — сказал я, вспомнив дворовый жаргон, — всё будет тип-топ.

Интересующий меня Игорь Леонидович Лапин жил на Петроградской стороне в одной из элитных новостроек. Работал нерегулярно, из дома выходил в разное время, садился в свой Альфа-Ромео и отчаливал. По сторонам беспокойно не оглядывался и охраны не держал.

Два полных дня — с рассвета до темноты — я провёл у его дома, стараясь понять его режим, если, конечно, можно было так назвать его хаотичные передвижения. И однажды моё терпение было вознаграждено. Когда он подъехал к дому, на часах было четверть двенадцатого. В те времена в Питере уже в десять на улицах было мало народу, сейчас рядом не было ни одного человека. Номер на кодовом замке я знал давно и, дав ему зайти в подъезд, зашёл следом. Он уже нажал на кнопку вызова лифта и спокойно ждал.

— Мне на девятый, — сказал я, подойдя.

— А мне на четвёртый, — отозвался он.

Когда мы вошли в кабину, он нажал на кнопку четвёртого, а я на «стоп».

— Не понял, — сказал он.

— Сейчас поймёшь, — сказал я и достал «беретту». — Вспомни девушку Люду, которой сделал аборт твой приятель Дима. — И глядя в его побелевшее лицо, выстрелил ему в лоб.

Деньги, как я уже говорил, капали, потихоньку я стал привыкать в дорогим шмоткам, время от времени — не часто, чтобы не вызывать подозрений — баловал дорогими подарками Люду, регулярно подбрасывал немалые суммы родителям — и старался не думать о будущем. Но будущее, как это часто бывает, само подумало обо мне.

Наши отношения с Лёхой потихоньку из приятельских превратились в деловые, поэтому я ему почти уже не звонил, а ждал звонка от него, звонка, означавшего новый заказ. В последний раз лицо Лёхи лучилось таким откровенным удовольствием, какого я на его лице никогда не видел.

— Ты что такой счастливый, — спросил я его, — миллион долларов на улице нашёл?

— Да ты на фотки посмотри, — сказал Лёха.

Я посмотрел и обалдел: с фотографии на меня смотрела свиная харя нашего прапорщика Нечипоренко. Даже чёрный галстук-бабочка, прилепленный чуть ниже третьего подбородка и малиновый пиджак, явно купленный не на вещевом рынке, не могли придать его облику человеческих черт.

— Заказ? — спросил я, ещё не веря своему счастью.

— Заказ, — с восторгом подтвердил Лёха. Клянусь Аллахом, Андрюха, первый раз в жизни пожалел, что не умею метко стрелять. Если бы умел, никому бы этот заказ не отдал, сам бы гада прикончил. Даже денег бы не взял — ей-богу, сам бы ещё приплатил. Как вспомню, что из-за этой падлы мы в Афгане собачатину ели, потому что он наши продукты налево сплавлял, за яйца бы суку повесил, пуля для него слишком гуманно.

— Да кто он сейчас-то? — Спросил я, — ты же сам говорил, что киллеры сантехников не отстреливают. Не могу поверить, что этот дуб может что-то соображать в бизнесе.

— А он и не соображает, — сказал Лёха. Чтобы дело начать, большого соображения не нужно, нужна наглость, да бабки, так сказать, первоначальный капитал. Наглости у него, ты помнишь, на пятерых, а бабки он из Афгана привёз — на нашей жратве да на шмотках сделанные. Не зря же он так за своё место держался, все из Афгана домой рвались, а этого танком было не сдвинуть. А вот чтобы бизнес вести реально, тут уж надо соображать. А этот козёл решил, что можно как тогда: этого обошёл, тому наобещал и не сделал — знай, клади денежки в карман. Набрал ссуд где только можно и объявил себя банкротом: нету у меня, бедного, денег, простите сироту. А сейчас такие штуки не проходят: не можешь рассчитаться кошельком, плати головой. Поначалу, конечно, попытались получить добром: и в подвале на цепи держали и утюгом гладили — хера! Настоящим героем оказался наш прапор: ни копейки не выдал. Пришлось мужикам скинуться на заказ. Короче, завидую я тебе, Андрюха.

«Сделать» прапора-бизнесмена Нечипоренко было легче лёгкого: хотя он и завёл себе охранника, в реальную опасность, по-видимому, всё-таки не верил. Как же: в Афгане несколько лет провоевал — царапины не получил, — чего здесь, в мирной обстановке, опасаться? Видать, запамятовал герой, что в Афгане на километр к тем местам, где стреляли, не приближался. Всё поближе к штабу держался да к складу.

Когда рассказывал Лёхе, как подстрелил орла — можно сказать, на лету, когда он своё пузо из личного «Форда» вытаскивал, — Лёха аж расстроился: — Одной пулей? Тут ты, Андрюха, не прав — надо было одну в живот, одну по яйцам, а вот уже третью — в репу. Ну да что базарить? — дело сделано.

Но вот уже почти два месяца, как Лёха не проявлялся. На мои звонки его мобила молчала, и я решил к нему зайти.