Быть Ивановым. Пятнадцать лет диалога с читателями - [9]
Новые мальчиши-кибальчиши прогоняют старых плохишей. Возможно, кибальчиши тоже окажутся плохишами. Но у новых мальчишей ещё есть шанс быть хорошими. А у старых плохишей этого шанса уже нет
Как вы думаете, либералы из своего кармана вынули средства на митинги? Я не дал ни рубля на митинг, и в моём окружении я не знаю таких людей. Организаторам митинга помогают бизнесмены, которые хотят передела «пирога». Ваш вопрос: «А вы считаете наказание за воровство злом?» Да, я считаю это злом, если вора наказывает убийца. При ком в России меньше всего воровали? При Сталине. И нам это надо? Ваш аргумент «Это здорово: не менять ничего, чтобы не стало хуже. Но если не менять, то лучше уж точно не станет», и аргумент «убийственный». Но как менять (с иронией)? С трибуны на митинге призывали к всеобщей стачке. Это что такое? Это нам надо? Те же выборы. Идти, не идти, портить бюллетень, не портить, если голосовать, то за кого? Вот я бы проголосовал за вас, будь вы в списках кандидатов (с улыбкой), но вы же руками и ногами будете отпихиваться. Что делать? (Вечный русский вопрос.)
Если в вашем окружении нет людей, которые платили либералам, значит, им платили враги России? Что за конспирология — всюду искать заговор, проплату? А нельзя ли предположить, что либералы ненавидят Россию бесплатно? И какие средства нужны на митинг? Митинг — не шопинг.
Бизнесмены, которые хотят «передела пирога», платят чиновникам, прокурорам и судьям (на худой конец — киллерам), а не оппозиционерам. Оппозиционеры ничего не решают, зачем им платить?
Кого убили либералы, чтобы их желание наказать воров считать злом, исходящим от убийц? А что, для наказания воров нужен непременно Сталин? А как-то попроще воров наказать нельзя?
Есть вполне конкретные стратегии, что и как «менять». Стачка как орудие давления на власть вполне приемлема. Чем вам не угодила стачка? Стачка — менее насильственная вещь, чем разгон демонстрации из водомётов.
Интересно, за меня как за кандидата в президенты вы голосовать согласны, а с моими убеждениями не согласны. Где логика?
А на вечный русский вопрос «что делать?» есть вечный европейский ответ: строить разумное общество и государство.
А нельзя ли предположить, что либералы ненавидят Россию бесплатно? И какие средства нужны для митингов? Митинг — не шопинг
Вы за сильное государство, и Путин тоже за сильное государство (особенно в военном отношении). Он даже может начать мочить некоторых реальных упырей во власти. Какое определение можно дать нынешнему режиму? Как вы его идентифицируете?
Несколько показных актов государственного насилия не означают сильного государства. Это классическая разводка вроде той, когда жестокость наказания подменяет его неотвратимость. Можно двадцать раз отлупасить какую-нибудь Монголию, но от этого уважать тебя не станут, хотя начнут бояться как неадекватного психа-самовзвода. Нынешний режим — имитация всего. Непредсказуемость как стратегия — имитация осмысленности (будто бы у нас есть какие-то цели, которые мы держим в тайне). Непредсказуемость нужна для того, чтобы нас боялись даже малосильных. Привет Макиавелли.
Вы как-то сказали: «Драма эпохи в том, что сытому не нужна свобода: постиндустриальная культура имитирует её качественнее, чем она есть в реальности». Но на недавние митинги протеста в Москве выходили «сытые», значит, им всё-таки нужна свобода? Разве это не начало бунта? Наша «оранжевая революция»? Всё похоже.
Я не считаю, что наросла некая «критическая масса» недовольства. Не наросла. В принципе, страна всем довольна. И это подтвердили недавние выборы. Митинги в Москве вовсе не начало какого-то бунта, а совсем другое. Бунт — слом системы. Но митингующие желали получить от власти более высокий статус внутри прежней системы. Потому власть и забеспокоилась. Если бы ей угрожали убийством, она сразу оторвала бы всем бошки, и нет проблем. А митингующие требовали от власти делиться правами. Так что митинги — вовсе не национальный порыв к демократии, выраженный прогрессивными деятелями. Это новорожденный класс — «креативный» — требует от правящего класса — от бюрократии — допустить его к ресурсу. Проще говоря, это жажда госзаказа на «креативный класс». Хотя выглядит всё как стремление к свободе. В неподлинности и заключается сходство с «оранжевой революцией». «Оранжевая революция» — дворцовый переворот, замаскированный под народную революцию. А митинги в Москве — борьба за ресурс, замаскированная под борьбу за свободу.
«Креативный класс» требует госзаказ на себя. Поэтому его протест — это борьба за ресурс, замаскированная под борьбу за демократию
Почему вы сравниваете Россию с развитыми странами? Разве это так?
Россия — экономически развитая страна, и с этим не поспоришь при всём негативе к нынешней власти. Если мы хотим показать, какие мы крутые, нужно сравниваться с теми, кто слабее. Если мы определяемся, что нам требуется сделать, то сравниваемся с теми, кто сильнее.
Я подумал о сопротивлении московитам князя Михаила из «Сердца пармы». Жизнь идёт своим ходом, Москва подчиняет себе страну, и этот ход вроде бы правильный. Но его осуществляют нехорошие люди нехорошими методами. Биться с ними — значит биться против правильного хода. И в учебнике истории Михаил окажется сепаратистом, цель которого была сохранить свою личную власть. Как же решения принимать? Или решения принимать князьям, а нам нужно жить честно и умереть достойно?
Специальное издание к премьере на телеканале "РОССИЯ". СЕРГЕЙ УРСУЛЯК — один из самых известных российских режиссёров, создавший целый ряд масштабных экранизаций. "Ликвидация", "Жизнь и cудьба", "Тихий Дон" стали культовыми и принесли своему создателю заслуженную славу. Роман АЛЕКСЕЯ ИВАНОВА вызвал горячий интерес широкой читательской аудитории и получил премию "Книга года", а сам автор стал лауреатом Премии Правительства России. Писатель и режиссёр воссоздают образ яркого и сложного периода в истории нашей страны — "лихих девяностых".
«Жаркое лето 1980 года. Столицу сотрясает Олимпиада, а в небольшом пионерском лагере на берегу Волги всё тихо и спокойно. Пионеры маршируют на линейках, играют в футбол и по ночам рассказывают страшные истории; молодые вожатые влюбляются друг в друга; речной трамвайчик привозит бидоны с молоком, и у пищеблока вертятся деревенские собаки. Но жизнь пионерлагеря, на первый взгляд безмятежная, имеет свою тайную и тёмную сторону. Среди пионеров прячутся вампиры. Их воля и определяет то, что происходит у всех на виду. “Пищеблок” – простая и весёлая история о сложных и серьёзных вещах.
Города Ёбург нет на карте. В Советском Союзе был закрытый промышленный город-гигант Свердловск, в России он превратился в хайтековский мегаполис Екатеринбург, а Ёбург – промежуточная стадия между советской и российской формациями. В новой книге Алексея Иванова «Ёбург» – сто новелл о Екатеринбурге на сломе истории: сюжеты о реальных людях, которые не сдавались обстоятельствам и упрямо строили будущее. Эпоха перемен порождала героев и титанов, и многих из них вся страна знала по именам. Екатеринбург никогда не «выпадал из истории», всегда решал за себя сам, а потому на все жгучие вопросы эпохи дал свои собственные яркие ответы.
В эпоху великих реформ Петра I «Россия молодая» закипела даже в дремучей Сибири. Нарождающаяся империя крушила в тайге воеводское средневековье. Народы и веры перемешались. Пленные шведы, бухарские купцы, офицеры и чиновники, каторжники, инородцы, летописцы и зодчие, китайские контрабандисты, беглые раскольники, шаманы, православные миссионеры и воинственные степняки джунгары – все они вместе, враждуя между собой или спасая друг друга, творили судьбу российской Азии. Эти обжигающие сюжеты Алексей Иванов сложил в роман-пеплум «Тобол».
«Не приведи Бог видеть русский бунт – бессмысленный и беспощадный», – написал Пушкин в «Капитанской дочке»… и убрал из романа главу с этими словами. Слова прекрасные, но неверные. Русский бунт вовсе не бессмысленный. Далеко не всегда беспощадный. И увидеть его – впечатление жестокое, но для разума и души очистительное.Бунт Емельяна Пугачёва сотрясал Российскую империю в 1773–1775 годах. Для России это было время абсолютизма и мирового лидерства. Но как Эпоха Просвещения породила ордынские требования восставших? В пугачёвщине всё очень сложно.
Роман «Общага-на-Крови» Алексея Иванова, создателя таких бестселлеров, как «Золото бунта», «Сердце Пармы», «Географ глобус пропил», публикуется впервые. История одной студенческой общаги, на много лет ставшей домом для персонажей этого миниатюрного эпоса, — подлинная жемчужина современной молодежной прозы. Главный герой романа — студент по прозвищу Отличник, его друзья и враги населяют микрокосм студенческой общаги. Здесь, как в сердце мироздания, происходит все то, из чего состоит человеческая жизнь: обитатели общаги пьют вино и пишут стихи, дерутся и играют на гитаре, враждуют с комендантшей Ольгой Ботовой и ее полууголовным мужем Ринатом, ненавидят и любят друг друга со всем максимализмом юности, так отчаянно, словно остальной Вселенной для них не существует…Страсть и предательство, слезы и кровь — все это крепко-накрепко связало героев А.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Современное человеческое общество полно несправедливости и страдания! Коррупция, бедность и агрессия – повсюду. Нам внушили, что ничего изменить невозможно, нужно сдаться и как-то выживать в рамках существующей системы. Тем не менее, справедливое общество без коррупции, террора, бедности и страдания возможно! Автор книги предлагает семь шагов, необходимых, по его мнению, для перехода к справедливому и комфортному общественному устройству. В основе этих методик лежит альтернативная финансовая система, способная удовлетворять практически все потребности государства, при полной отмене налогообложения населения.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В этой работе мы познакомим читателя с рядом поучительных приемов разведки в прошлом, особенно с современными приемами иностранных разведок и их троцкистско-бухаринской агентуры.Об автореЛеонид Михайлович Заковский (настоящее имя Генрих Эрнестович Штубис, латыш. Henriks Štubis, 1894 — 29 августа 1938) — деятель советских органов госбезопасности, комиссар государственной безопасности 1 ранга.В марте 1938 года был снят с поста начальника Московского управления НКВД и назначен начальником треста Камлесосплав.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Как в конце XX века мог рухнуть великий Советский Союз, до сих пор, спустя полтора десятка лет, не укладывается в головах ни ярых русофобов, ни патриотов. Но предчувствия, что стране грозит катастрофа, появились еще в 60–70-е годы. Уже тогда разгорались нешуточные баталии прежде всего в литературной среде – между многочисленными либералами, в основном евреями, и горсткой государственников. На гребне той борьбы были наши замечательные писатели, художники, ученые, артисты. Многих из них уже нет, но и сейчас в строю Михаил Лобанов, Юрий Бондарев, Михаил Алексеев, Василий Белов, Валентин Распутин, Сергей Семанов… В этом ряду поэт и публицист Станислав Куняев.