Быт и культура древних славян - [66]
Подобные типы серег, относимые к скифской эпохе, найдены в греческих колониях вдоль северного побережья Черного моря, в Ольвии, Евпатории, Херсонесе, Керчи[474], а в период III–VII вв. у крымских готов (находки Н. Репникова в окрестностях Гурзуфа), имевших свои мастерские[475].
За Карпатами, в собственно славянской области, таких находок не обнаружено, что объясняется для этой эпохи существованием обряда трупосожжения, при котором в огне погибали тонкие украшения. Однако торговля серьгами проникала и в центр славянских пределов, что видно из ряда единичных находок, а равным образом, из обилия предметов украшения, которые разом появляются у южных и восточных славян, как только сожжение было заменено зарыванием трупов в землю. Западное славянство было в стороне от этой торговли изделиями, главным образом южного (римского, византийского) и восточного происхождения[476].
В период VIII–IX вв. в славянских могилах всюду встречаются серьги; сначала древний их тип, работы южных и восточных мастерских, а затем великолепные изделия местного производства. Кольца с подвешенными пирамидками и кубиками, столь излюбленные у германцев, у славян не привились. Зато часты находки серег римской формы с одетыми на проволоку или насаженными на шпенек различными бусинами и подобиями гроздей. Они также характерны для поздних сарматских и славянских могил в Венгрии и, кроме того, найдены в волынских курганах и доходят до земель Владимирской области и Приладожья[477]. Эта древняя античная форма, привозимая с юга, послужила предметом подражания для местных славянских мастерских, и к ним следует отнести те изделия, которые отличаются грубой техникой.
Кроме этого в VIII–XII столетиях у славян появилось несколько второстепенных форм, изготовленных в местных мастерских или выделанных за границей и благодаря торговле распространившихся по всей территории и сильно привившихся в некоторых местностях.
На западе в эту эпоху (IX–X вв.) преобладает один тип серег, весьма распространенный в Альпийской области, и который сходен по своему виду с так называемыми «кетлашскими» пряжками. Эти серьги имеют вид лунниц, украшенных сверху разноцветной эмалью, и выходят из тех же мастерских, как и вышеуказанные застежки.
Стилистические признаки (форма в виде полумесяца и его орнаментировка) дают основание предполагать, что их оригиналы были изделиями востока Европы, по преимуществу византийских мастеров эмали, хотя нельзя отрицать возможности, что они выделывались по этим образцам и в южногерманских мастерских[478].
На востоке встречается больше таких типов, распространение которых связано с определенным районом; к ним можно отнести серьги с одетыми на кольцо бусинами в виде тяжелых массивных подобий ягод (малина), покрытых зернью. Особенно часто они попадаются в курганах Минской губ. и в прилегающих к ней местностях[479].
Другою разновидностью были серьги с надетыми на кольцо гладкими бочоночками, каточками или бубенчиками из двух плоских полушарий; обычно их было три, а позже — в XII–XIV вв. можно встретить до 7—11 бусин на одном кольце[480]. Эти серьги, скорее всего, восточного происхождения, но, конечно, изготовлялись и в местных мастерских, в силу чего и были распространены на огромном протяжении от Кетлаха и Далмации до самой Восточной России — Владимира, Великих Болгар, Сарая и Кавказа, а на севере до Гдова (Петербургской губ.) и Федова (Новгородск. губ.[481]).
Третий тип, характерный для верховьев Оки и губерний Владимирской, Калужской и Минской, имеет бусинки в виде связанных из ткани узлов.
Четвертым видом, типичным для Южной России и из всех местных изделий наиболее красивым, были серьги, так назыв. «киевские», у которых на кольце насажены по 3 бусины из золота и серебра, украшенные филигранью или ажурные на подобие корзиночек.
Этот изящный тип, очевидно, пришел из греческих и восточных мастерских[482], но в X–XII вв. они в большом количестве изготовлялись местными киевскими мастерами, на что указывают и археологические находки Киева и окрестных городищ[483]. Впоследствии, став излюбленным предметом украшения и торговли, они распространились далеко за пределы Киевской области, проникли в Чехию[484] и даже во Франкфурт-на-Одере[485] (рис. 19).
В Северной Руси серег носили меньше; их вовсе не встречается до XIII–XIV ст. в Гдовских курганах, и редко попадаются в петербургских и ладожских могильниках; ген. Бранденбург нашел там лишь грубые экземпляры местного изделия.
В России серьги носили как женщины, так и мужчины, по одной с каждой стороны, но большей частью только в одном ухе.
Этот обычай еще поныне удержался у хорват, и о нем же упоминает Лев Диакон в своем описании кн. Святослава.
Византийская техника способствовала возникновению в Южной Руси дутых серег — так называемые колти или «серьги колодки», состоящие из двух выпуклых спаянных и украшенных эмалями щитков; широкая кайма на месте спайки снабжалась скобочками, через которые продевалась проволока с жемчужной нитью; под верхнею дужкою делалась в обоих щитках желобчатая выемка, а в ней узкая щель, в которую вкладывался кусок хлопка, пропитанный благовонным маслом, и так как подобные серьги не продевались в ухо, но носились около, у волос, то постоянно передавали им запах духов.
Предлагаемая вниманию советского читателя книга известного чешского ученого Любора Нидерле, вышедшая новым изданием в Праге в 1953 году, представляет собой сделанное автором сжатое изложение многотомного чешского издания „Славянских древностей“. Поэтому редакция сочла возможным назвать эту книгу „Славянские древности“, а не „Руководство по славянским древностям“, как она называется в чешском оригинале.Книга состоит из двух частей — „Истории древних славян“ и „Жизни древних славян“, — содержит много иллюстраций, основанных на документальных источниках, карту расселения восточных славян, библиографический список использованной литературы, указатели.Рассчитана на специалистов-славяноведов, студентов высших учебных заведений и широкие круги советских читателей.Редакция литературы по историческим наукам Заведующий редакцией канд.
Послевоенные годы знаменуются решительным наступлением нашего морского рыболовства на открытые, ранее не охваченные промыслом районы Мирового океана. Одним из таких районов стала тропическая Атлантика, прилегающая к берегам Северо-западной Африки, где советские рыбаки в 1958 году впервые подняли свои вымпелы и с успехом приступили к новому для них промыслу замечательной деликатесной рыбы сардины. Но это было не простым делом и потребовало не только напряженного труда рыбаков, но и больших исследований ученых-специалистов.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Монография посвящена проблеме самоидентификации русской интеллигенции, рассмотренной в историко-философском и историко-культурном срезах. Логически текст состоит из двух частей. В первой рассмотрено становление интеллигенции, начиная с XVIII века и по сегодняшний день, дана проблематизация важнейших тем и идей; вторая раскрывает своеобразную интеллектуальную, духовную, жизненную оппозицию Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого по отношению к истории, статусу и судьбе русской интеллигенции. Оба писателя, будучи людьми диаметрально противоположных мировоззренческих взглядов, оказались “versus” интеллигентских приемов мышления, идеологии, базовых ценностей и моделей поведения.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.
Что такое, в сущности, лес, откуда у людей с ним такая тесная связь? Для человека это не просто источник сырья или зеленый фитнес-центр – лес может стать местом духовных исканий, служить исцелению и просвещению. Биолог, эколог и журналист Адриане Лохнер рассматривает лес с культурно-исторической и с научной точек зрения. Вы узнаете, как устроена лесная экосистема, познакомитесь с различными типами леса, характеризующимися по составу видов деревьев и по условиям окружающей среды, а также с видами лесопользования и с некоторыми аспектами охраны лесов. «Когда видишь зеленые вершины холмов, которые волнами катятся до горизонта, вдруг охватывает оптимизм.
От древних хронистов и историков нам известно, что в VI веке в Поднепровье жил народ анты. Но уже к VII веку он бесследно исчез. Кем были загадочные анты? Куда ушли? Что означало это название? Какое отношение имеют они к Древней Руси? Споры на эту тему не утихают несколько столетий. По мнению советского академика Б.А. Рыбакова, анты – это русы, то есть предки русских, украинцев и белорусов. По предположению украинского профессора М.С. Грушевского – исключительно украинцы, а по версии историка-эмигранта Г.В. Вернадского – аланы.
Хотя современная академическая наука отвергает версию о славянской природе ругов, утверждая, что руги это восточногерманское племя эпохи Великого переселения, ряд российских историков, в XIX и XX веках, уверенно говорят об обратном. Историк-славист дореволюционной России В.И. Ламанский считал руян и ругов одним племенем. Советский историк Г. Кузьмин писал, что названия руги, роги, рузи, русы, руяне относятся к одному и тому же народу. С ним солидарен современный историк С.В. Перевезенцев, в своих научно-популярных работах также отстаивает точку зрения о славянстве ругов. Автор предлагаемой книги С.Н.
Мстислав Удатный (Удалой) – витязь без страха и упрека, храбрый воин, искусный полководец, радетель за землю Русскую, сражавшийся в Прибалтике с немцами, в Галиции – с венграми. А еще он дипломат, умевший управиться даже с беспокойной галицкой и новгородской общинами. Даже вечно бунташные новгородцы не хотели отпускать его от себя. Он приходил на помощь своим друзьям по первому зову, помогал обиженным, стоял за правду. При этом Мстислав оказался несправедливо забыт вскоре после смерти. Выдающиеся русские историки – Н.М.
Великий князь Олег Вещий – одна из ключевых фигур ранней истории Древней Руси и одновременно одна из самых загадочных. Многие историки сходятся во мнении, что Олег тождественен одному из популярнейших героев скандинавских саг – Орвар-Одду, известному также как Одд Стрела. Авторы книги, внимательно изучая отечественные и зарубежные источники, пытаются разобраться в значительном количестве нестыковок и загадок, что в изобилии присутствуют в этих документах, приходя порою к выводам вполне логичным, но не всегда идущим «в русле» устоявшихся взглядов на прошлое.