Быт и культура древних славян - [16]

Хлеб был известен в Средней Европе в неолитический период, о чем свидетельствуют находки в швейцарских свайных постройках, откуда он распространился в места, занимаемые славянами. Этот пресный хлеб приготовлялся из грубо растертого зерна и пекся в золе на раскаленных камнях очага.

Существующие предположения, что славяне даже примитивного рода хлеба не пекли и впервые заимствовали его от германцев, неверны. Если же предположить, что старославянское название хліб — chlěbъ (в чем некоторые сомневаются) взято от германского laib, гот. hlaifs, из прагерм. hlaiba, то возможно объяснение, что был усвоен новый термин для хлеба, который разнился от бывшего у них в употреблении лишь формой или способом приготовления; быть может, они узнали хлеб квашеный или печенный в печи. Такого рода заимствования названий для предметов, уже ранее существовавших у славян, весьма обычны, напр., миска, блюдо, chyzь, buda, strěla и др. Квашня (кислая закваска теста) была занесена в Европу из Египта довольно поздно. Однако Плиний уже говорит (Historia Natur., cap. XVIII, 68), что в Галлии и Испании употребляли дрожжи для изготовления хлеба. Время появления квашни у славян еще не установлено.

Под 997 г. в Киевской летописи есть известие, что в Белгороде женщины из овса и пшеницы делали «кисель», а также знали и хлебную закваску[79]. В житии Феодосия Печерского говорится, что хлеб пекли в печах и заправляли квасом — «квас на състроение хлебом». На юге «кисел хлеб» упоминает Призренский Хризовул Душана[80]. То обстоятельство, что термины — квась и дрожди суть общеславянские, дает возможность предполагать, что герм, hlaifs обозначает не квасной хлеб, но приготовленный в печи и известный у славян с XI в. Помимо обычного монастырского хлеба в русских памятниках упоминается и лучший его сорт — «ржаной», «чистый». В годы голода хлеб приправляли, кроме отрубей, высевками, соломой, березовой корой и пр. Изготовление теста и выпечка хлеба было делом специально женским, и когда преп. Феодосий, как и св. Вацлав, пек просфоры, мать ему говорила, чтобы он не срамил себя этой работой, не подобающей для молодого человека[81].

Другой группой растений, служивших пищей древним славянам, была всякого рода зелень, о которой исторических свидетельств сохранилось весьма мало. Ибн-Фадлан (X в.) говорит о луке, который ели русские (норманские) купцы. По Лаврен. летописи (1074 г.), бедный люд ел «зелье варено и сыро». Не ошибаясь можно сказать, что и гораздо раньше X в. у славян, как съедобный продукт, была зелень, на что указывают и языковые термины. Значение слова «лук» неустойчиво, оно может обозначать и цыбулю (Allium cepas), и чеснок (Allium sativum); самое слово заимствовано из германского lauka. Также из германского яз. взяты слова: — морковь (mrьку) и редька (rьdъку); из греческой части Византии перешел к славянам и термин «огурец» (ogurь), и общеславянский — мак (mакъ). Основываясь на сравнительной филологии, можно сказать, что славяне издавна знали и культивировали чеснок (česnъkъ), бобы, горох, чечевицу. Одинаково древни общеславянские названия — дыня, тыква, репа и «борщ» (bъrščъ) — бурак[82], который передал свое имя русскому горячему блюду. Полабские славяне уже издавна ели грибы (ст. сл. gąba, gôba, hub), что подтверждается сохранившимся летописным свидетельством (1018) об отравлении ими.

Славяне также употребляли в пищу и плоды, главным образом яблоки (общ. — сл. jablъko), груши (gruša), сливы (ст. сл. sliva) и вишни (ст. сл. čerša). Сушеные резаные яблоки известны в Средн. Европе еще в неолитический период. Груши, вишни и сливы обнаружены уже при раскопках свайных построек в Швейцарии. Что касается культивированных фруктов, то они перешли в Среднюю Европу из Италии, ибо и Тацит и Варрон[83] сходятся в том, что в Германии подобных плодовых деревьев не было. Славяне издавна знали яблоки и сливы, о чем говорят и общеславянские наименования — аblъко, jablbko, др. нем. apful, старосл. sliva, лат. lividus и пр.

Груши, очевидно, перешли к славянам из Передней Азии, возможно, при посредстве иранского племени, жившего между Черным и Каспийским морями. То же можно сказать и о вишне, которая была известна уже в общеславянский период. Вишни и персики были занесены к славянам через посредство греков. Относительно самого термина «овощ» (прасл. ovotje) имеются данные к тому, что это название заимствовано от германцев, и в таком случае нужно предполагать, что оно распространялось лишь на культурные виды, происходящие с юга Европы, по преимуществу из Италии. С ними познакомились на Рейне и Дунае прежде всего германцы, а затем с их названием они перешли уже к славянам. На обилие плодовых деревьев — яблонь, груш, слив — у славян к концу языческого периода указывает Ибрагим ибн-Якуб (X в.), но, конечно, это не были лучшие культивированные сорта. Из ягод (agoda, jagoda) издавна были известны лесная земляника и малина (malina). Относительно разведения орехов у западных славян имеется единственное свидетельство Эббо, который упоминает о священном орехе, росшем в Штетине, сторож которого питался его плодами; еп. Оттон Бамбергский хотел его выкорчевать, потому что он был посвящен какому-то языческому божеству. Об употреблении славянами желудей (др. сл. źelądb), несмотря на некоторые находки (у Овруча, Берлина), точно сказать ничего нельзя, хотя не исключена возможность использования их в качестве питательного продукта или корма— «дуб высок скоту да ядь желудь»