Быть Хокингом - [29]

Однажды в воскресенье, успешно выехав из гаража, мы решили посетить местную достопримечательность, относящуюся к собственности Национального треста[51], – аббатство Англси. Поскольку парковка находилась почти в километре от самого аббатства, я проехала мимо нее по усыпанной листьями дороге к главному входу, ожидая, что там с пониманием отнесутся к такому поступку, увидев моего частично обездвиженного пассажира. На самом деле нас встретили с нетерпимостью, граничащей с грубостью, и не позволили Стивену выйти из машины. Мы сразу же отправились домой, где я написала яростное письмо протеста – не только против недостатка удобств для инвалидов в Великобритании, но и против неуважения, с которым к ним относятся, таким образом, впервые проявив себя в качестве защитника людей с ограниченными возможностями.

Любовниц здесь предпочитали скучным, глупым женам. Член колледжа имел право пригласить за стол любую женщину – при условии, что она не являлась его женой.

Часто по воскресеньям мы оказывались неподалеку от домов наших женатых друзей как раз во время чаепития и без приглашения являлись к ним в гости, поддерживая угасающую иллюзию, что еще можем себе позволить спонтанность студенческих лет. У многих из этих друзей, которые были немного старше нас, уже появились первые дети. В связи с этим мы постепенно приобщались к их семейному стилю жизни, в особенности после того, как я стала крестной двух вышеупомянутых малышей, что меня восхитило и немного озадачило. В то же время Стивен все больше погружался в жизнь сообщества научных сотрудников колледжа Гонвиля и Каюса. Субботним вечером в октябре я пошла вместе с ним на церемонию посвящения новых членов колледжа, проходившую в часовне. Капеллан предложил мне пронаблюдать за церемонией с хоров, а потом пригласил меня, жену сотрудника, в моей будничной одежде, отужинать за столом для почетных гостей. Это был беспрецедентный поступок: во всех колледжах Кембриджа испокон веков установлено, что жены не имеют права сидеть за этим столом. Стол предназначался для членов колледжа, культивирующих собственную значимость с такой же неустанной заботой, с какой филателист пополняет свою коллекцию, а заводчик почтовых голубей выводит новую породу. За столом всегда обсуждался самый интригующий предмет – их собственные персоны, о которых они могли пространно рассуждать, избегая необходимости говорить о предметах, знакомых им недостаточно. Любовниц здесь предпочитали скучным, глупым женам. Член колледжа имел право пригласить за стол любую женщину – при условии, что она не являлась его женой. Само собой разумелось, что студентам также запрещено сидеть за Высоким Столом. В тайне от руководства этот капеллан-раскольник нарушил оба священных правила.

После церемонии посвящения Стивена пригласили на совещание административного совета колледжа. Еще не успевшего толком разобраться в происходящем, в ту пятницу его поглотила пучина политических игр. Сам того не желая, он как будто оказался частью инсценировки романа Чарльза Перси Сноу «Наставники». Единственное незначительное отличие заключалось в том, что в романе распри по поводу власти происходят в колледже Крайстс, в котором учился сам Сноу, а Стивен находился в колледже Каюса. Здесь жизнь в точности имитировала искусство. Как стало известно Стивену, обвинение, выдвинутое против главы колледжа Сэра Невилла Мотта, заключалось в том, что он использовал свое положение для покровительства своим протеже. В то время было невозможно установить истину. В административном совете бушевали страсти, многие его члены на грани срыва бросались неосторожными обвинениями. В результате быстрых подсчетов Стивен с неудовольствием осознал, что голоса новых сотрудников могут играть решающую роль – фактически его собственный голос мог стать решающим, – но так как они плохо понимали суть вопроса, то вынуждены были голосовать вслепую. Знакомство Стивена с политической подоплекой работы в колледже имело драматическую развязку: его глава подал прошение об отставке.

В следующем году волнения по поводу руководства колледжем поутихли, поскольку его новый глава Джозеф Нидхэм, неохотно оторвавшись от титанического труда по обобщению истории науки в Китае, вернул колледж к стабильности. Хотя я находила его манеру общения резкой, за исключением одного памятного случая, когда за портвейном в профессорской комнате после званого обеда он многословно предостерегал меня против употребления французских вин с высоким содержанием сахара («Барсак» и ему подобных) из-за высокого содержания в них дисульфида. Зато его безупречная жена Дороти оказала мне неоценимую помощь в организации небольшого плацдарма для моих собственных академических начинаний в Кембридже. Несмотря на научные достижения, она была самым скромным и симпатичным академиком из всех, с кем мне приходилось общаться.

10. Зимние каникулы

Диссертация Стивена оказалась настолько удачной, что он скоро приобрел репутацию гениального новичка в своей области науки. Зимой он получил свою долю признания в связи с присуждением ему премии Адамса