Быть честным перед Богом - [49]
Быть может, наиболее болезненным для Робинсона оказался отзыв архиепископа Кентерберийского Майкла Рамси, который вскоре после выхода книги заявил в телеинтервью, что традиционные христианские представления о Боге отражены в работе епископа Вулвичского карикатурным образом и что оправданный сам по себе поиск новых путей выражения христианской истины не дает основания отрицать уже сложившийся образ Бога.
Через месяц архиепископ опубликовал брошюру “Образ древний и новый” с целью, по его словам, помочь людям, которых книга Робинсона ввергла в смущение.
Наконец, архиепископ Рамси подверг епископа Вулвичского официальной “проработке” на заседании Кентерберийской конвокации 7 мая 1963 г. Подтвердив, что “вопросы, обсуждаемые в книге “Быть честным перед Богом”, — это реальные вопросы”, а найти новые точки соприкосновения между верой и секулярным веком действительно нужно, архиепископ, однако, осудил Робинсона за избранный им способ коммуникации своих идей в сенсационной и провокативной форме. Особенной критике была подвергнута статья епископа в “Обсервер”, наделавшая, по мнению многих, немало вреда. По существу же, сказал Рамси, “в этой книге отвергается концепция личного Бога, выраженная в Библии и в Символе веры”, а учение, предлагаемое взамен, едва ли можно считать тождественным учению Церкви[310].
Справедливость требует добавить, что одиннадцать лет спустя, оставляя пост архиепископа, Майкл Рамси признал ошибкой свою первоначальную реакцию на книгу Робинсона. “Вскоре мне пришлось осознать, сколь многочисленны были те современные поиски и вопрошания, которые стояли за книгой “Быть честным перед Богом!” — вспоминал он в 1974 г.[311]
А тогда, в 1963-м, Робинсону пришлось при поддержке своего епархиального епископа М. Стоквуда официально опровергать прозвучавшие с архиепископской кафедры обвинения в ереси.
“Я настаиваю, что в моей книге я, напротив, утверждаю со всей силой, на какую я способен, абсолютно личностный характер Бога как источника, основы и цели всей Вселенной. Я всецело принимаю учение о Боге, выраженное в Новом Завете и запечатленное в Символах веры... Я, в частности, категорически утверждаю, что я на одной стороне с Афанасием в споре против либерально-гуманистических представлений... Изыскивать новые пути возвещения истин, которые он отстаивал, не значит оспаривать сами эти истины. Я сожалею, что пробный характер книги и нечеткость выражения дали повод к недоразумениям... но решительно отвергаю любые предположения, будто я написал нечто противное кафолической вере. Я епископ, и мой долг — защищать ее. Что я и делаю”[312].
В среде профессиональных теологов мнения о книге также разделились. Образчиком наиболее резкой критики может служить суждение Дж. Пэкера:
“Книга д-ра Робинсона — очень честная, а потому очень интересная. Но ее не должен был писать епископ. Конечно, церкви бывают нужны досаждающие оводы и даже еретики — но в епископы посвящают не для того...
Это всего лишь тарелка натертого Тиллиха, поджаренного на Бультмане и сервированного с гарниром из Бонхёффера...
Отпечаток недодуманности лежит на каждой странице... Книга не справилась со своей пастырской и проповеднической задачей: предложенное лечение оказалось горше самой болезни. Бог, которого предлагает д-р Робинсон, не меньше, но и не больше нашей собственной глубины. Бог Творения, Промысла и Откровения, Бог, по образу Которого мы сотворены, Господь истории, Самосущий и Триединый удален со сцены. Не стоило такой ценой выдумывать евангелие для интеллектуалов...
Истинные радикалы в постхристианском мире — не те, которые подменяют благую весть под видом того, что люди-де изменились, а те, кто достаточно твердо говорит в лицо “современному человеку”, что Библия всё еще права, Бог всё еще на престоле и воскресший Христос всё еще силен спасать. А человек остается всем тем же грешником, каким и был всегда”[313].
Другие богословы и церковные деятели — каноник Макс Уоррен, профессор Джон Макуорри, д-р Дэвид Дженкинс — защищали книгу д-ра Робинсона от нападок и подчеркивали огромную важность той широкой дискуссии по важнейший вопросам веры и церковной жизни, которая была вызвана этой публикацией.
“Прежде всего надо сказать, что это честная книга, — писал М. Уоррен.— Д-р Робинсон бесстрашно обращается к реальным проблемам, возникающим у мыслящего человека в связи с религией вообще и христианской религией в частности. Столь же бесстрашно он пересматривает лексикон, которым привыкли пользоваться христиане, и задается вопросом, достаточно ли он хорош. Может быть, он вполне приемлем как некий домашний диалект в кругу “своих” — тех, кто принимает христианскую веру. Но годится ли он для проповеди Иисуса Христа тем, кто не готов понимать нас с полуслова? Это честный вопрос, и он требует честного ответа от читателя. Д-р Робинсон не пытается замять трудности, которые при этом возникают.
Далее, надо сказать, что это добрая и мягкая книга. Мои слова могут показаться странными, ведь речь идет об одной из самых шокирующих книг на подобную тему. И тем не менее д-р Робинсон всё время остается очень мягким, очень чутким не только к тем, до кого он пытается достучаться, но и к тем христианам, которые найдут его подход весьма смущающим и запутывающим и не захотят пойти его путем. При всей энергичности автора, это не догматическая книга. Читатель всё время чувствует, что д-р Робинсон задает себе вопросы. Он — исследователь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Впервые в науке об искусстве предпринимается попытка систематического анализа проблем интерпретации сакрального зодчества. В рамках общей герменевтики архитектуры выделяется иконографический подход и выявляются его основные варианты, представленные именами Й. Зауэра (символика Дома Божия), Э. Маля (архитектура как иероглиф священного), Р. Краутхаймера (собственно – иконография архитектурных архетипов), А. Грабара (архитектура как система семантических полей), Ф.-В. Дайхманна (символизм архитектуры как археологической предметности) и Ст.
Серия «Новые идеи в философии» под редакцией Н.О. Лосского и Э.Л. Радлова впервые вышла в Санкт-Петербурге в издательстве «Образование» ровно сто лет назад – в 1912—1914 гг. За три неполных года свет увидело семнадцать сборников. Среди авторов статей такие известные русские и иностранные ученые как А. Бергсон, Ф. Брентано, В. Вундт, Э. Гартман, У. Джемс, В. Дильтей и др. До настоящего времени сборники являются большой библиографической редкостью и представляют собой огромную познавательную и историческую ценность прежде всего в силу своего содержания.
Атеизм стал знаменательным явлением социальной жизни. Его высшая форма — марксистский атеизм — огромное достижение социалистической цивилизации. Современные богословы и буржуазные идеологи пытаются представить атеизм случайным явлением, лишенным исторических корней. В предлагаемой книге дана глубокая и аргументированная критика подобных измышлений, показана история свободомыслия и атеизма, их связь с мировой культурой.
Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.