Быстрая Диета 5:2 - [6]

Основная причина, по которой он полон энтузиазма на этот счет, заключается в том, что его исследования, так же как и аналогичные исследования других профессионалов, продемонстрировали широкий диапазон поддающихся измерению положительных изменений в организме, вызванных разгрузкой. Частичный отказ от пищи даже на непродолжительное время включает так называемый ген восстановления, который, как объясняет Вальтер, позволяет извлечь долгосрочную выгоду для здоровья. «Существует множество оснований полагать, что разгрузочные периоды могут спровоцировать долговременные изменения в организме, направленные на борьбу со старением и болезнями, – сказал он мне. – Возьми человека, ограничь его в пище, и через двадцать четыре часа он будет по-другому себя ощущать. Даже если ты возьмешь набор медикаментов, очень мощных лекарств, ты и близко не достигнешь такого результата, который достигается разгрузкой. Ее прелесть состоит в том, что все начинает работать согласованно».

Пост и долголетие

Большинство ранних долгосрочных исследований разгрузки проводились на грызунах. Они дали нам важное понимание того, как она влияет на организм на молекулярном уровне. В одном исследовании, начавшемся в 1945 году, крыс ограничивали в пище или один день из четырех, или один из трех, или через день. Ученые обнаружили, что мыши, которым устраивали разгрузочные дни, жили дольше по сравнению с контрольной группой, причем чем больше было разгрузочных дней, тем продолжительнее жизнь. Они также обнаружили, что в отличие от мышей, у которых калорийность рациона была ограничена постоянно, мыши из «периодической» группы не страдали от физической вялости.

С тех пор несколько различных исследований подтвердили положительное влияние разгрузки, по крайней мере, на грызунов. Но почему это помогает? Каков механизм действия?

У Вальтера есть возможность работать с генетически модифицированными мышами, известными как карликовые, или мыши Ларона, которых он мне любезно показал. Эти мыши, хоть и совсем маленькие, лидируют среди млекопитающих по долгожительству.

Обычные мыши живут в среднем около двух лет, в то время как мыши Ларона живут почти вдвое дольше, а большинство из тех, чей рацион ограничивается по калорийности, доживают почти до четырех лет. Если провести аналогию для человека, этот возраст будет равняться 170 годам!

Самое удивительное в мышах Ларона не столько то, что они живут необычайно долго, сколько то, что они сохраняют отменное здоровье до самой старости. Похоже, что они просто не склонны к диабету или раку, а умирают чаще естественной смертью, чем от болезни. Вальтер рассказал мне, что во время вскрытия зачастую невозможно установить причину смерти. Кажется, будто просто в какой-то момент они падают замертво.

Причина, по которой эти мыши такие маленькие и так долго живут, заключается в том, что они генетически выведены так, что их тела не реагируют на гормон ИФР-1, или по-другому, гормон роста. ИФР-1 оказывает стимулирующее рост воздействие на каждую клетку организма. Другими словами, он поддерживает постоянную активность клеток.

Нормальный уровень гормона ИФР-1 и других факторов роста необходим, когда вы молоды и растете, но в последующем высокий уровень этого гормона ведет к ускоренному старению и раку. Как проводит аналогию Вальтер, это все равно что ехать на машине, все время вжимая газ в пол, заставляя машину работать на пределе. «Представьте, вместо того, чтобы периодически ставить машину в гараж и менять детали, вы все время едете, едете и едете. Разумеется, автомобиль в конце концов сломается».

В своей работе Вальтер пытается выяснить, как можно вести ваш автомобиль как можно дольше и как можно быстрее, наслаждаясь при этом жизнью. Он считает, что ответ кроется в периодических разгрузочных днях. Потому что одно из действий разгрузки на организм как раз заключается в уменьшении выработки гормона ИФР-1.

Примеры того, что ИФР-1 играет ключевую роль в старении и многих заболеваниях, можно найти не только у генно-модифицированных грызунов вроде мышей Ларона, но и у людей. В течение последних семи лет Вальтер изучал жителей эквадорской деревни с генетическим дефектом, названным синдром Ларона, или карликовость Ларона. Это чрезвычайно редкое явление, встречающееся менее чем у 350 человек во всем мире. У людей с синдромом Ларона имеется мутация в рецепторе гормона роста (СТГ) и наблюдается очень низкий уровень гормона ИФР-1.

Генно-модифицированные мыши Ларона обладают схожим типом мутации СТГ.

Жители деревни с синдромом Ларона обычно очень низкого роста; многие из них не выше 120 см. Но самое необычное в них, так же как и в мышах Ларона, – это отсутствие склонности к таким распространенным заболеваниям, как диабет и рак. Более того, как заметил сам Вальтер, за все те годы, что он изучал людей с синдромом Ларона, не было ни единого случая, когда кто-либо из них умер от рака. В то время как их родственники, живущие в непосредственной близости, но не имеющие синдрома Ларона, заболевали раком.

Однако к расстройству тех, кто надеялся, что ключ к разгадке бессмертия лежит в ИФР-1, люди с синдромом Ларона, в отличие от мышей, не отличаются долголетием. Они, конечно, живут долго, но не экстраординарно долго. Вальтер считает, что это связано с тем, что они просто живут, не задумываясь о своем образе жизни. «Они курят, едят высококалорийную пищу и при этом смотрят на меня и говорят: «Ничего страшного, у меня иммунитет».