Было — не было - [32]

Подвижное лицо Леньки от удивления вытянулось, как резиновое:

— Что это он так?

— Не знаю.

— Врет, наверное. А дальше что?

— А дальше? Стал рассказывать, как его стекло сделано. Пошел сыпать: кремний, бор, мор, — чуть совсем не уморил.

— Все они тут такие, — посочувствовал Ленька и вздохнул. — Ни с кем не поговоришь.

Гешка обрадовался. Что значит родная душа!

— Во-во! С Катькой, с племяшкой моей, про школу беседовал. Проверял, как она буквы знает, таблицу умножения. Все-таки малышка, родная кровь, может, помочь надо. Так она мне такую чепуху понесла: фрейлон, апейрон, гравитон, тра-та-тон, ляля-лен… — Он даже задохнулся от возмущения. — Да, все они здесь какие-то чудные! Вот только один парень как парень — Борик. Так ведь он весь на винтах. Что это за друг такой — мозги из железных опилок?

Как прекрасно понимал его Ленька!

— Знаешь, у меня дома тоже племянничек… Вообще-то, их у меня двое, — не удержался он, — но один еще даже не разговаривает. Так вот тот, второй, — ну совсем свой человек. Развитый, Майн Рида всего прочитал. Только… — тут Ленька смущенно умолк.

— Ну, — поторопил Гешка, — говори же!

— Четырех лет ему еще нету. Как водиться с таким мальком — ведь засмеют!

Оба приуныли. Вольготная развеселая жизнь вдруг перестала казаться такой уж заманчивой.

Первым приободрился Гешка:

— Ничего, в школу пойдем, там будут подходящие ребята.

— Ой, боюсь я что-то их школы!

— Ну, ты известный трус! — Как только Ленька произнес слово «боюсь», Гешка снова почувствовал свое превосходство над ним и сразу повеселел. — А вот я так нисколечко. Что там может быть страшного? Вон Катька, племяшка моя. В девятом классе! В девятом — а лопух лопухом. Целую неделю возле пупа проторчала без толку. Мы так сразу сообразили, что можно друг для друга кучу всего назаказывать. А она? Ушами прохлопала.

Ленька задумался:

— Может, просто не захотела?

— Почему?

— Не знаю…

— А не знаешь, так не трепись. Кто это, интересно, не захочет? Просто… — Он многозначительно постучал пальцем по лбу. — И уж если у них такие тумаки в девятом ходят, то мы с нашими знаниями…

Как тут было Леньке удержаться от шпильки!

— Особенно с твоими…

— А что с моими? Что с моими? — закипятился Гешка. — Если хочешь знать, в их школе совсем учить не надо. У них самозазубривающие машины. Я сам в Катькиной комнате видел. — Он наслаждался произведенным впечатлением; Ленька даже рот разинул по-рыбьи. — Да-да! Ты ей задачу в зубы, а она тебе — как решить и ответ. Нацарапал сочинение — опять же ей. Она все, как надо, выправит, где «карова», где «корова», да еще запятые расставит. Не учение — одно удовольствие! Я так жду — не дождусь, когда в школу поведут. Только неохота самому разговор затевать, еще подумают — напрашиваюсь.

Ленька и верил и не верил.

— Но сначала ведь экзамен. — Он зябко передернул плечом.

— Боишься? — Гешка понимающе улыбнулся. — А я так нет. Подумаешь, экзамен! У меня папа — директор школы. Понятно?

— Тебе хорошо… — Ленька бросил на него взгляд, полный немой мольбы.

Мольба эта не осталась незамеченной.

— Не бойся, я и за тебя попрошу.

— Вот это по дружбе!

Да, что ни говори, с таким другом, со старым другом, с испытанным другом, не пропадешь!

Старый знакомый… Совсем-совсем лысый

Ребята долго и бесцельно шатались по городу. Вернее, не они шатались, а их шатало, так как даже ногами не приходилось шевелить. Движущиеся тротуары сами несли ребят по заполненным людьми улицам, скверам и площадям. Все куда-то спешили, у всех были дела. Никому не было скучно. Кроме Гешки с Ленькой.

Приближался переулок со старыми, оставшимися еще с прежних времен домами. Большинство их было облицовано яркой пластмассой, но встречались здесь и отдельные здания из белого, посеревшего за долгие годы кирпича — их специально сохраняли как памятники старины.

— Сойдем здесь? — спросил Гешка.

При виде так хорошо знакомых, привычных для глаз зданий Ленька оживился.

— Давай!

На переходе они сошли со скоростной ленты и направились по переулку пешком — здесь еще не соорудили движущихся тротуаров, и редкие прохожие пользовались обычным способом передвижения — при помощи нижних конечностей.

В переулке было тихо. На ребят повеяло чем-то близким и родным.

— Послушай, Ленька, а не наша ли это школа?

Гешка уставился на двухэтажное здание с широкими трехстворчатыми окнами.

— Вроде наша.

Они обошли здание со всех сторон. Рядом домов не было, одни деревья вокруг.

Нет, не их школа, только похожая. А как бы хотелось! Пробежали бы по гулким коридорам, заглянули бы в пустые классы, сели бы за парту. За свою парту…

— Пошли, что ли!

Гешка разочарованно пнул камешек, случайно оказавшийся на пути. Тот, высоко подскочив, отлетел к дому на другой стороне переулка. Раздался металлический звон.

Что такое? Ленька быстро повернулся, готовый дать тягу при первом же признаке опасности.

Ничего особенного! У серой стены громоздился робот, неуклюжий, угловатый, словно вытесанный топором. Такие роботы выполняли по всему городу функции дворников. Ночью, когда люди спали, они мыли и подметали пустые улицы, смазывали трущиеся части остановленных до утра тротуаров.

Послышалась песня. Кто-то тянул гнусаво: