Быдло - [25]

— А пойдёмте туда и спросим, — предложила пигалица.

Мы всей компанией прошли до места, где широкий пешеходный тротуар прорывался сквозь плотный строй коммерческих киосков и направились через обширный сквер в сторону виднеющегося шатра летнего кафе.

Вопреки моему предположению, место оказалось вполне приличное, с новой мебелью, нарядными большими клумбами и романтичным названием «Ассоль». Посетителей было мало. Вполне возможно, было ещё рано для массовых посиделок завсегдатаев или просто наш визит пришёлся на «тихий» день.

Встретивший нас официант с приторной улыбкой посмотрел на сопровождавший меня детский сад и обратился ко мне:

— Вы ребятишек хотели покормить?

— Нет. У нас пара вопросов есть, — разочаровал я его.

Он сразу потерял улыбку и стал, наоборот, неприветливо серьёзен.

Пигалица в очках поняла, что её оттирают на второй план и тут же вылезла вперёд с листовками и со своим ушатом информации. Она трясла у него перед носом пачкой бумаги, тыкала пальчиком в фотографию, пыталась описать мрачного типа, рассказывала о своей самоотверженной работе, и о том какой замечательной была моя Ева. Официант с ещё более неприветливым видом посмотрел фотографии, послушал трескотню очкастой и напряжено пожевал губами.

— Нет. Такие к нам не заходили. Не видел.

Окружавший меня выводок недовольно загундел.

Здесь пришёл мой черёд. Я выудил из кармана портмоне и протянул официанту тысячу рублей:

— Простите нас за назойливость. Мне очень жаль, что мы напрасно отвлекли вас от работы.

Я дружелюбно улыбнулся. Купюра волшебным образом исчезла из моей ладони.

— Вообще-то, я в пятницу не работал. Вам лучше у кого-то другого спросить.

— А могу я занять ещё толику вашего времени? — сказал я и выудил из портмоне очередную купюру.

Купюра опять исчезал, и повеселевший официант дружелюбно наклонился ко мне.

— Вы знаете, вам лучше с Эриком поговорить. Он старший менеджер и с утра всем нашим пиндюлей раздаёт. Если утром девушка с мужчиной в «Ассоль» заходили, то он обязательно их видел.

— Представьте нас, пожалуйста, — Я опять скормил официанту тысячерублёвую купюру.

— Хорошо. Только всем туда не надо.

Официант красноречиво обвёл моих провожатых.

— Можно мы втроём.

Я положил руку на плечико энергичной пигалицы и взял за локоть юного психотехника.

— Идёт, — согласился официант и даже не намекнул на очередную мзду.

Он без лишних сложностей провёл нас в административное помещение, где сам подошёл к плотному чернявому коротышке с намечающимся пузиком. Официант что-то сказал ему на ухо и часто закивал. Коротышка посмотрел на нас испытующим взглядом, а потом вразвалочку направился в нашу сторону.

Он смерил взглядом меня и пигалицу, и замер, уставившись на нашего психотехника. Девушка мягко улыбнулась ему в ответ, но всё равно коротышка в итоге обратился ко мне.

— Что у вас?

— Девушка пропала, — ответил я. — Последний раз я её видел рядом со станцией метро в прошлую пятницу. Она встретилась с каким-то мрачным типом. Мы предположили, что они к вам могли зайти.

— Может быть. Мы круглосуточно работаем.

Я выудил пятитысячную купюру. Коротышка с лёгкой улыбкой накрыл мою руку и заверил:

— Денег не нужно. Как она выглядела?

— Фотографии есть? — спросил я у девочек.

Пигалица положила листовки на стойку и, порывшись в сумке, передала мне небольшой фотоальбом, листов на тридцать, где в прозрачных пластиковых кармашках лежали фото пропавшей девочки. Руки непроизвольно вздрогнули. Скрепя сердцем, я протянул альбому Эрику.

Тот смотрел на фотографии секунд пять.

— Яркая девочка. Я её запомнил.

Девчонки выдохнули как один человек.

— Они за третьим столиком сидели. Мужчина действительно странный был. Явно из уголовников. Я такую публику за версию чую.

Чернявый коротышка не торопясь переворачивал странички и скорбно качал головой.

— Я её сначала за проститутку принял, но там и близко такого не был. Общались они очень тепло. Он мороженое для девочки заказал и фрукты, а себе минеральную воду и микс из орехов с цукатами. Я их хорошо запомнил.

— Долго они сидели?

— Часа три. Может, больше. Они ещё поели перед уходом. Шашлык из телятины.

— А о чём они говорили?

— Не знаю. Больше говорил мужчина. Он курил постоянно. Пепельницу много раз меняли.

— А как они ушли?

— В смысле?

— Куда, в каком настроении и как при этом себя вели?

— Ох, ты. Прямо допрос, — усмехнулся Эрик.

Но потом все равно ответил:

— Пойдёмте. Я покажу.

Мы вышли вслед за ним.

— Это тоже с вами? — спросил Эрик и кивнул в сторону брошенный стайки подростков.

— Да.

— Значит, хорошие друзья.

Коротышка тихонько засмеялся. Он указал на столик в тени цветущей сирени.

— Там они сидели, а ушли в сторону пруда. Она его под руку держала.

— Говорили о чём-то?

— Говорили, но о чём не знаю. Он у нас пачку парламента купил. Ребята я вам больше ничего не смогу рассказать. Больше я их не видел.

Эрик вернул мне в руки маленький альбом карманного размера.

Я поблагодарил его, но попрощаться не успел. Коротышка меня остановил:

— Подождите секунду.

Он опять скрылся в подсобном помещении, но действительно вернуться довольно быстро. В руках он нёс пакет с песочными пирожными.

— Это подарок от заведения.