Бушующий ветер тьмы - [46]

Я посмотрела на Олвен свысока, глаза гневно пылали. На миг она ответила, и я не знала, дойдет ли до ударов. Но мы были королевами, знали больше. И все же я хотела ударить ее метлой, когда она так говорила. Я пришла спасти брата, и я как-то это сделаю.

Олвен отвернулась, мы разошлись по углам с сыновьями. Я напевала Гэвину тихую колыбельную, он опустил голову мне на колени. Олвен играла с Кадваллоном, и он смеялся. Мы не говорили друг с другом.

Штаны Гэвина были мокрыми. Я обнаружила, что он обмочился. Я прикусила губу, зная, что Гэвин уже умел пользоваться туалетом. Он надул губы и смотрел на меня. Он боялся. И хотя он не понимал всего, он знал, что на нас охотятся, что мы в опасности. Я прижала губы к его лбу. Малыш, ты не должен был терпеть такие сложности в таком юном возрасте. Я переодела его в чистую тунику и взяла на руки, покачивая у груди.

Гэвин стал засыпать, Ровена вскочила на ноги. Ее испуганные девочки захныкали, но она не обратила внимания. Ровена прошла к подоконнику, указала на поля и лес.

— Миледи, смотрите! Деревья движутся!

Я вскинула бровь. Как деревья могут двигаться? Виски заболели. Я уже срывалась утром и не хотела повторять. Я пыталась не слушать ее, но Ровена схватила меня за руку.

— Моя королева, посмотрите! Деревья движутся!

Я вздохнула и встала, прошла к подоконнику. Сперва тихие поля и туманные дубы выглядели обычно. А потом мои глаза расширились.

Верхушки деревьев покачивались в лесу, словно наступали среди моря ветвей. Голые стволы меняли положение, и листва трепетала. Лес двигался.

Уна и Олвен подошли к нам.

— Что это…? — голос Уны оборвался.

Раздался рожок среди леса, привлекая внимание всех стражей на стенах. Гриффис сам расхаживал среди бойниц, его большое тело было видно из башни. Он вытащил меч, рожок зазвучал во второй раз.

Мои ладони вспотели. Я узнала звук, хотя не слышала его какое-то время. Это был не охотничий рожок. Это была боевая труба саксов.

* * *

Стражи суетились у бойниц, готовили щиты и копья, Гриффис кричал приказы. Тем, кто еще стоял. Даже больные поднимали головы, слушали звуки из леса у Кэрвента.

Я спустилась с луком и колчаном, уклонилась от солдат, что занимали места для защиты. Несколько моих лучников в зеленом пошли со мной. Остальных я оставила сторожить башню. Я не хотела, чтобы кто-то проник к детям. Нам хватало бед.

Гриффис скривился, увидев меня.

— Это не место для леди, еще и беременной.

— Я не леди и не женщина. Я королева. И я раньше саксов не боялась, и начинать не собираюсь.

Я поставила ноги на ширине плеч, вложила стрелу в лук. Я не натягивала тетиву. Иначе Гриффис понял бы, как неудобно это делать теперь с животом. Может, ребенку было уже пять месяцев. Тело предавало меня, с каждым днем ощущалось все тяжелее. Но не было времени на такие тревоги, когда саксы были у наших стен.

Несколько раз прогудел рожок среди деревьев, которые все еще дрожали, словно каждое двигалось на корнях. Наверное, двигались копья и пики саксов. Много ли их было? Не меньше тысячи, раз лес так дрожал. Сердце сжалось, как кулак. Саксы никого не пощадят в стенах Кэрвента, если захватят крепость.

Гриффис зарычал сквозь зубы, качая головой.

— Не знаю, кто хуже, миледи, вы или саксы. Они хоть не слушаются прихотей их женщин.

Я не слушала его тон и смотрела на лес.

— Сколько готовых людей, мой король?

— Мало. Пара сотен пришла со мной, но остальные больны.

— Хотелось бы, чтобы они перестали так гудеть, — скривилась я.

— Странно, что они не показываются. К чему это? Почему трусы не выходят на бой?

Я сморгнула пот с глаз. Гриффис был прав. Почему они не выходили? Саксы громили и рвали, хитрость не была их качеством.

Я сжала лук из березы. Не хватало Артагана. Он был диким в бою, но всегда источал уверенность и спокойствие перед боем. Это было заразительным, и ожидание становилось сносным. И он был лучшим мечником со времен Артура.

Хотя прошли месяцы, казалось, я только вчера лежала в сильных руках Артагана в нашей спальне в Аранроде. Наш сын лежал в кроватке, теплый и здоровый. Куда все это пропало? Если бы я знала, какой хорошей была моя жизнь, я бы сильнее ценила такие моменты счастья, как драгоценные камни в сердце. Боже, если мы с сыном выживем, я больше никогда не поеду дальше дня пути из Аранрода. Если королевство не потребует обратного.

Гудение прекратилось, лес замер. Как затишье перед бурей. Никто в крепости не говорил.

Одинокий всадник выехал из леса. Он остановил коня, помахал боевым топориком над головой, светлая борода летела за ним. Всадник, явно сакс, поскакал вокруг стен, крича на своем языке.

— Что он делает?

Кто-то прошел за Гриффисом и мной, голос был низким и хриплым:

— Это послание саксов, — сказал Ахерн. — Он кричит каждый день, обещает смерть всем валлийцам в Кэрвенте, если они не сдадутся.

Я обернулась и увидела Ахерна, прижавшегося к колонне к ступеней. Я нахмурилась, его глаз был красным, грудь вздымалась от подъема по лестнице. Я поймала его руками.

— Тебе нужно отдыхать, брат.

Ахерн отмахнулся, но я придерживала его за локоть. Мы выглядели смешно — один без глаза, другая размером с котел. Гриффис склонился к Ахерну.