Буржуа - [29]
А еще в XVI и XVII столетиях торговые компании, в особенности крупные, были не чем иным, как полувоенными, наделенными верховными правами и средствами государственного имущества завоевательными обществами; снова можно было бы сказать: превращенными в длительные организации разбойничьими походами. Морской разбой старого стиля составлял еще в середине XVII столетия одну из важнейших обычных деловых отраслей этих обществ. Так, голландская вест-индийская компания снаряжает с 1623 по 1635 г., затратив на это 4500000 лир, 800 кораблей; она захватывает, однако, 540 кораблей, груз которых составляет около б млн лир; к ним она присоединяет 3 млн, которые она отняла путем разбоя и грабежа у португальцев (86). В счетах прибылей и убытков крупных компаний правильно встречается поэтому статья: прибыль или убыток от каперства или морского разбоя.
А нормальная «торговля» с туземцами: была ли она чем-нибудь иным, как замаскированным разбоем, который выглядывал из всех концов и углов? Принудительной торговлей можно назвать всякий товарообмен между первобытными народами и европейцами в те времена. Ничто не характеризует лучше способа, которым здесь велась «торговля», как настроение, в которое она повергала туземцев. Отчаяние или бешенство мы постоянно встречаем, смотря по предрасположению рас, в качестве характерного настроения. Обитатели Молукских островов частью сами уничтожали деревья, дающие пряности, в которых они видели причину своих тяжких несчастий. Большей частью, однако, иноземных купцов должна была защищать от мести со стороны туземцев цитадель. «Если бы вечером позабыли запереть ворота фортов, то, быть может, те самые индейцы, с которыми днем „мирно торговали“, ворвались бы ночью и перебили бы купцов»: эту эффектную картину «из области торговли» Hudson — Bay-Company (87) можно было бы сразу же отнести ко всей колониальной торговле в ее начатках. Зачем же бы иначе потребовалось имевшее повсюду место полное военное снаряжение крупных торговых компаний, о котором мы постоянно имеем сведения.
Этот военный аппарат, набиравшийся для споспешествования торговле, был действительно могуч. Начало положили уже итальянцы в Леванте. «Весьма значительными должны мы себе представить, по описанию Джиов. Бембо, венецианские владения в Тане. Ибо не только населенный венецианцами квартал в самом городе был обнесен стенами и башнями, но венецианцы обладали еще собственным укрепленным замком с двумя башнями и окруженным большим рвом — вне города, на возвышенности» (88).
Ту же картину представляет нам всякое торговое поселение в XVI и XVII столетиях. О голландской фактории в Бенгалии, например, нам сообщают: «Она скорее имеет вид крепости, так как она окружена глубокими рвами, полными водой, высокими каменными валами и бастионами, наполненными пушками» (89). Сила воинских гарнизонов в английских колониях в течение XVIII столетия (1734 г.) видна из следующих цифр (90): Ямайка — 7 644 белых, из них 3 000 человек гарнизона, 6 фортов; Барбадос — 18 295 белых, из них 4 812 человек гарнизона, 21 форт, 26 багарей и 463 пушки; Leewards Islands — 10 262 белых, из них militia>40 3 772.
Этот воинственный, разбойничий дух, лежавший в основе всех заморских сношений, воплощается и в тех людях, которых мы находим во главе этих крупных торговых предприятий. Это вначале были как будто довольно часто люди дворянского происхождения, которым здесь могла представляться замена их сузившейся профессионально-военной деятельности на родине. По крайней мере английская ост-индская компания только впоследствии должна была принять прямое постановление — не брать больше к себе на службу ни одного дворянина (91).
Даже во главе голландских торговых компаний мы в большинстве находим героев и авантюристов. Стоило бы вставить здесь портретную галерею генерал-губернаторов голландской ост-индской компании (92); было бы видно, что все они именно в течение XVII столетия выглядели не как торговцы шерстью, но представляли собой тип сурового предприимчивого воина. Вспомните господина Коэна, который добыл себе особенную славу своим жестоким управлением. И этот воинственный дух губернаторов возлюбленной компании голландского народа был ведь только выражением его собственного общего настроения в то время, которое прекрасный знаток его изображает нам следующим образом (93):
«Именно в начале XVII столетия настроение (в Голландии) было необычайно воинственное, так как торговля тогда велась. больше по-авантюристски, быстро эксплуатировала вновь открытое, и когда большие доходы прекращались, так же быстро обращалась в другие местности и переходила в другие отрасли, чтобы их также использовать».
