Буржуа - [138]

Это существо, живущее собственной жизнью, и берет себе на службу предприниматель, подобно тому как он назначает директора или рабочего — без особых размышлений, механически, еще точнее, подобно тому как он, понятно, приобретает себе самую усовершенствованную машину. Этот чисто механический акт применения в каждое данное время наивысшей развитой системы, наилучших деловых методов должен быть только постоянно вновь производим по мере усовершенствования систем, чтобы во всякое время занимать высшую ступень экономической ratio. Система обитает в здании капиталистического предприятия как невидимый дух: «она» считает, «она» ведет книги, «она» калькулирует, «она» определяет размеры заработной платы, «она» делает сбережение, «она» регистрирует и т. д. Она противостоит субъекту хозяйства собственной силой; она требует от него; она принуждает его. И она не знает отдыха; она растет; она совершенствуется. Она живет своей собственной жизнью.

Это самостоятельное утверждение экономического рационализма: его суммирование, объективирование, механизирование и автоматизирование — влечет за собой, в свою очередь, далеко идущие последствия построения предпринимательской деятельности, а тем самым и развития самого капиталистического духа. И именно тем, что с предпринимателя снимается бремя. Это последствие имеет место совершенно явно, когда он покупает экономический рационализм в готовом виде и дает его вводить и проводить своим агентам, которых он за это вознаграждает. Но этот результат заступает и тогда, когда предприниматель сам заботится о введении и проведении в жизнь этого начала, потому что ему нет необходимости находить наивысшую целесообразность собственным умом, а она, напротив, как нам известно, вытекает из самостоятельных жизненных источников. Если раньше значительная доля духовной энергии экономического человека исчерпывалась в этой выработке высшей экономической целесообразности, то она ныне освобождается для других целей. Здесь происходит весьма странный оборот: на высшей ступени развития рационализм как бы из самого себя порождает вновь род традиционализма.

Если мозг и время современного экономического человека освобождаются, по крайней мере, до известной степени, от бремени заботы о рациональной организации производства, то освобождается энергия, которая может быть использована для остальной деятельности капиталистического предпринимателя, т. е. для его приобретательской деятельности в более тесном смысле этого слова. И теперь дело идет о том, чтобы констатировать, что эта, направленная на приобретение в узком смысле и на развитие к организации дела, энергия необычайно усиливается благодаря ряду обстоятельств, которые влечет за собой сам ход капиталистического развития. А тем самым и вызывается то огромное напряжение, которое мы наблюдали в качестве специального признака современной хозяйственной жизни, — души современного экономического человека (ибо в чем же ином проявляется «хозяйственная жизнь»?). Процессы совершаются следующие. В душе современного экономического человека живет и действует стремление к бесконечно великому, побуждающее его ко все новым делам и ко всей большей деятельности. Если мы спросим, откуда идет это стремление, то мы, естественно, найдем в качестве первоначальной движущей силы стремление к наживе. Не потому, что оно с необходимостью является выделяющимся из ряда других мотивом в душе предпринимателя. Но вследствие того, что оно в силу капиталистических причиннозависимостей противостоит отдельному предпринимателю в качестве объективно принудительной силы. Я назвал возникновение этого отношения принуждения объективацией стремления к наживе и показал (438), как она с необходимостью наступает вследствие того, что всякое успешное капиталистическое хозяйствование есть хозяйствование с излишками. Какую бы цель лично ни ставил себе предприниматель, даже в первую голову денежную наживу или другое что-нибудь — расширение своего владычества, применение своих сил, общественную благотворительность, — всегда его предприятие должно быть организовано так, чтобы быть доходным, всегда, следовательно, он должен стремиться к прибыли.

В этом вынужденном направлении всей капиталистической деятельности заключена психологическая возможность стремления к безграничному, возможность осуществления которого основана, как мы выяснили, на особенностях современного технического развития. О том, чтобы эта возможность обратилась в действительность, позаботился целый ряд обстоятельств, из которых мы с одним уже знакомы: мы констатировали, что по известному психологическому закону увеличение богатства порождает из себя стремление ко все большему увеличению.

Другой психологический закон, действие которого мы, далее, наблюдаем, состоит в том, что с возрастанием круга задач (предполагая известное количество психической энергии данным) возрастают и способности, и воля в более сильном проявлении. Это самое уже в ранние эпохи капитализма представлялось сознанию его хвалителей, когда, например, Альберти однажды говорит, что в предпринимателе с расширением дел растут и трудолюбие и активность, благодаря чему прибыли увеличиваются сами собой (439).