Буря - [81]

— Ладно… почему бы и нет, — с улыбкой согласилась она. — Только нужно будет придумать, что сказать маме.

Она склонила голову мне на плечо, и я сжал ее руку.

— Вздремни, я разбужу тебя, когда мы приедем на место.

Но Холли не стала спать, а всю дорогу мучила меня расспросами, куда мы направляемся.

— Мартас-Винъярд? — в конце концов, после примерно двадцати подсказок угадала она.

— Правильно. Я знаю, что тебе нравятся пляжи. А это великолепный курорт, мы с отцом приезжали сюда в каникулы несколько лет назад.

Мы зарегистрировались в отеле, и я протянул Холли один ключ от номера, оставив остальные себе.

— Никак не могу поверить, что я согласилась на это, — сказала она, потирая виски.

— Если хочешь, я отвезу тебя домой пораньше, — предложил я, провожая ее по коридору к нашему номеру.

Прежде чем вставить карточку в замок, она повернулась ко мне:

— Признайся, что происходит? Ты от чего-то бежишь?

Это была возможность сказать правду… ну, или что-то похожее на правду. Я глубоко вздохнул и кивнул:

— Да, я поссорился с отцом. Мне нужно было уехать, но я не хотел путешествовать один.

Хорошо, возможно, «ссора» — это некоторое преуменьшение, и произошла она в другом году и на другой ветви времени, но я действительно не доверял отцу и не хотел бы сейчас оказаться с ним в одной комнате.

Она встала на цыпочки и поцеловала меня в лоб:

— В следующий раз не пугай меня и сразу рассказывай о том, что случилось. Я тоже когда-то сбегала от матери и проводила выходные с Джаной. А в этот раз все получилось так внезапно.

— Но в остальном это ведь почти то же самое, ты согласна?

Холли кивнула и наконец открыла дверь.

— Не помешало бы взять с собой некоторые вещи.

Я подтолкнул ее внутрь номера.

— Когда такой испорченный ребенок, как я, пускается в бега, — важной составляющей бунта является опустошение кредитной карточки отца. Если нам что-то потребуется, мы это сразу купим.

Дверь за нами захлопнулась, и Холли принялась рассматривать просторный двухкомнатный сьют.

— Похоже, он тоже обошелся тебе недешево, да?

Зазвонил мой телефон — это был Адам.

— Как дела? — поинтересовался я.

— Я все ближе к разгадке. Только хотел убедиться, что у вас все в порядке, — ответил он. — Как ты себя чувствуешь?

— Адам, все отлично. Я позвоню тебе, если что-то изменится. Пока, — я попрощался с Адамом. Холли, сбросив туфли, плюхнулась на кровать.

— Хочешь посмотреть пляж? Может быть, прогуляемся?

— Я только что разулась, — заметила она.

Я схватил ее за запястье и, стянув с кровати, поднял на руки:

— Туфли тебе не понадобятся.

Она рассмеялась и обняла меня за шею:

— Сделаю вид, что все это происходит по-настоящему.

— Я прекрасно тебя понимаю, — сказал я и, повернувшись, поцеловал ее в руку. — Иногда мне самому сложно отличить реальность от… чего-то другого.

Я нес Холли на руках, пока мы не вышли на песок. На пляже действительно было очень красиво. Если бы я когда-нибудь планировал романтический уик-энд для нас двоих, то, возможно, остановил бы свой выбор именно на этом месте.

— Мне нравится на пляже вечером, — сказала она.

— Мне тоже. — Я не хотел уходить слишком далеко от людей и ярких огней отеля, поэтому через несколько минут остановился и мы сели на песок.

— Спасибо, что разрешил мне принять участие в твоем странном бунте.

Я повернулся так, чтобы видеть ее лицо:

— Ты ведь сердилась на меня сегодня, да? Когда мы сидели у бассейна?

Она покачала головой:

— Нет, не сердилась.

Я взял ее за руки.

— Расскажи мне, что тебе не понравилось.

— Ты сказал кое-что во время ленча, когда был одурманен теми таблетками Адама… Но это ерунда, ничего страшного.

Я не знал, что успел сказать ей другой Джексон перед моим возвращением. Но память подсказывала мне, что приблизительно в это время я стал все чаще жертвовать нашими отношениями ради экспериментов с прыжками во времени. Я взял ее за руки, приложил их к своим щекам и произнес:

— Я не знаю, как сказать, чтобы не напугать тебя…

На ее лице появилось тревожное выражение:

— Слишком поздно. Неужели ты думаешь, что после такого предисловия я не испугаюсь?

— Я люблю тебя, — вырвалось у меня в ту же секунду, когда Холли замолчала. Я решил ничем не подкреплять свои слова — просто замер на месте и наблюдал, как выражение страха на ее лице сменилось потрясением.

Глаза Холли наполнились слезами, и, отвернувшись, она принялась смотреть на воду.

— Тебе не обязательно говорить это. Я счастлива, что сейчас здесь, с тобой.

— Холли, посмотри на меня.

Но она не двигалась, поэтому я силой развернул ее. Она быстро стерла стекающие по щекам слезы и закрыла глаза, чтобы я не заставил ее посмотреть мне в глаза.

— Прости меня.

— За что, Хол?

— За то, что ты вынужден был сказать это. Как бы я хотела не думать о твоих чувствах ко мне… и не желать ничего большего.

— Я люблю тебя, — снова произнес я и придвинулся ближе.

— Перестань, — прошептала она. — Это моя вина, что…

Я дотронулся пальцем до губ Холли, призывая ее замолчать:

— Я очень люблю тебя и не говорил об этом только потому, что у нас и так все было замечательно. Мне кажется, что реальный смысл этих слов можно понять, только когда… все меняется к худшему.