Буря дракона - [55]

Но с каждой истекшей минутой воздух становился холоднее. Теплые болота уступили место заснеженным полям. Снежинки опускались вниз как кристаллики, падающие с небес, светлые и хрупкие. Они звенели как бубенчики, кружась на легком ветерке. Вдалеке от дороги ярко-синее небо сияло за заснеженными вершинами гор.

— Так вы двое теперь пара? — спросил Харкер, нарушая молчание, которое воцарилось в грузовике с тех самых пор, как мы покинули базу час назад.

Когда Неро не ответил, Харкер посмотрел на меня. Я тоже не ответила. А что я должна была сказать? Все сложно.

— Понятно, — ответил Харкер. — Что ж, мое предложение все еще в силе, Леда.

Он ко мне клеился? Сейчас? Конечно, он был неплохим парнем. Очень даже веселым. Ну, до того момента, где он меня предал. Главным приоритетом Харкера всегда будет его карьера — и бог, которому он служит. Он был чемпионом света, набожным воином. Сопутствующий ущерб его устраивал и даже был ожидаем. Но ничто из этого не имело значения, потому что Неро был единственным, кого я хотела.

— Извини, Харкер, — сказала я. — Я не встречаюсь с людьми, которые пытались меня убить.

Он нахмурился.

— Ты бы пережила Нектар.

Он все еще твердил об этом? Конечно, он же не верил, что я могла пережить дозу чистого Нектара? Он врал сам себе. Возможно, это помогало ему примириться с содеянным.

— Ты пережила Яд, — сказал он.

Я удивленно уставилась на него. Он лишь пожал плечами.

— Я слышу о том, о сем.

— Ты слышишь очень многое для мужчины в тюрьме.

Он выглядел хорошо, подтянуто. У него не было того изможденного вида страданий, пыток или пребывания в тюрьме Легиона несколько месяцев. Я невольно задалась вопросом, заглядывали ли к нему Дознаватели. Никс призналась, что у нее нет против него ничего существенного. Все, что у нее было — это убийство Харкером того, кого Легион хотел допросить — и ее подозрения, что он затеял нечто большее.

Мы с Неро не могли сказать Первому Ангелу правду о том, что произошло, что Харкер пытался напоить меня чистым Нектаром. Если бы мы рассказали об этом, Легион узнал бы о моем брате — а мы пытались держать Зейна подальше от них. То, что мы делали — скрывали могущественного телепата от Легиона — можно считать изменой.

Я подозревала, что пребывание Харкера в тюрьме больше напоминало каникулы, а не заточение. Он, наверное, провел эти дни, лежа и читая книги, или тренируясь в дорогих спортзалах. Самое крупное наказание для него заключалось в том, что он хотел быть на свободе, наращивать свою магию, идти к своей цели. А вместо этого он провел почти полгода, погрязнув во всей бюрократии, какую только сумела найти Никс.

— Что я могу сказать? У меня было много посетителей, — сказал Харкер, легко пожимая плечами.

— Я слышала, у тебя были кое-какие божественные посетители.

Мои слова шокировали его и на несколько секунд лишили дара речи, но он быстро собрался.

— Ты пытаешься обманом выведать что-то.

Я наградила его самой невинной улыбкой.

— Я бы никогда не сделала ничего столь дьявольского.

— Еще как сделала бы. Иногда я не знаю, что в тебе больше — невинности или порока.

— И того, и другого.

Он рассмеялся.

— Ага. Думаю, в этом ты права.

Неро не отводил взгляда от дороги, но я не сомневалась, что он наблюдал за нашей беседой. Харкер был забавным. Было бы здорово иметь его в качестве приятеля, как Нериссу или Айви. Но взгляд, который на меня бросил Неро, напоминал, что я должна быть осторожнее с Харкером, как и с Джейсом. Неро был моей связью с реальностью, противоположностью моей привычки пытаться спасти людей от них самих. Я хотела видеть в Харкере лишь лучшее — добро, веселье — но я не должна забывать, что он служит богу. И что этот бог пытается найти Зейна, чтобы заставить моего брата служить ему. Вопрос в том, отказался ли тот бог от работы с Харкером, когда ему не удалось заставить меня выпить чистый Нектар.

— Мы приближаемся, — объявил Неро, подвозя нас к стене.

Солдаты, стоявшие там, поспешили, открыть ворота, и мы выехали в обширную тундру. Все вокруг в пределах видимости было белоснежным. Солнечный свет отражался от крошечных кристаллов гладкого белого покрывала льда, укрывавшего земли. Это замерзшее место не должно было существовать так близко к пустыне и горному хребту бурлящих вулканов, но я перестала ставить магию под вопрос. В конце концов, я недавно испытала опаляющую жару посреди зимы. Магия изменяла вещи. Из-за этого многие ужасные, невероятные вещи становились возможными.

Грузовик слегка тряхнуло, когда колеса сменились полозьями. Мы скользили по ледяным просторам, тихое скрипение льда посвистывало за нами, унося вперед. Было в этом месте какое-то тихое умиротворение.

Но с каждой милей, что мы углублялись в Море Льда, мне становилось холоднее. Ледяной мороз пустил во мне корни. Он был вовсе не освежающим, как легкий зимний морозец, пощипывающий щеки. Ужас, злоба, боль, желание. Магия взывала ко мне, нашептывая на ухо сладкие искушения. Это как мороженое с кучей шоколадного сиропа. Ты знаешь, что это плохо, но все равно хочешь.

Снежинки медленно опускались на землю, столь же холодные и жестокие, сколько прекрасные. Изменяясь, перескакивая между темной и светлой магией, они пульсировали как звезды на ночном небе.