Буревестники - [134]
Громадный Яков тяжело смотрел на него сверху вниз, тщетно пытаясь поймать ускользающий взгляд сверхсрочника. Он вспомнил, что Кочерин стоял рядом с ним, когда подходила шлюпка, а потом сразу куда-то исчез. «Настучал поди сволочь! Ну, ужо тебе!..»
Пайков молча повернулся, спустился в офицерский коридор, постучал в командирскую каюту и вошёл. За год службы на «Скором» он был здесь второй раз. Каюта, хотя и тесноватая, как и все помещения на миноносце, была вместе с тем уютной и даже изящной, как бонбоньерка: красное дерево шкафа и письменного стола, лоснящаяся коричневая кожа небольшого диванчика и кресла, мягкий ковер на палубе, хрустальные сталактиты бра и овальное зеркало на переборке. Над иллюминатором фотографический портрет актрисы Марины Штерн, жены командира.
В каюте пахло духами и дорогим табаком. За столом сидел старший лейтенант Штерн в расстёгнутом кителе, из-под которого виднелось ослепительно белое бельё. Перед командиром на столе дымилась крошечная чашечка с кофе.
Матрос угрюмо пробурчал обязательное:
— Явился по вашему приказанию, вашскородь.
Штерн, глядя на него в упор, почти не разжимая узких губ, спросил:
— Что за шлюпка подходила? Кто и зачем звал тебя?
Пайков молчал, опустив голову. Нельзя сказать, что вопрос командира застал его врасплох, он догадывался, что именно за этим его позвал старлейт, но молчал: правду сказать не мог, а врать считал ниже своего достоинства.
— Отвечай, каналья!
Яков вздёрнул голову и дерзко посмотрел на командира.
— Ко мне товарищи по делу приходили. Вас это не касаемо.
— Что?! Что ты сказал, бунтовщик?! Да я тебя сейчас… без суда и следствия… — Штерн, не отрывая глаз от матроса, лихорадочно шарил по столу, потом, вспомнив, рванул ящик, и рука нырнула туда. Пайков знал, что извлечёт Штерн в следующее мгновение, и выхватил из кармана свой револьвер.
— Не смей… не смей, каналья!.. — тонкие губы командира змеились в дрожи, длинное лицо наливалось мертвенной бледностью.
— За минёров, за сестру, за… всё!
Грохнул выстрел, и маленькую каюту враз заволокло едким дымом, в котором растворились все благородные запахи барского жилища. Худое тело старлейта обмякло в кресле, голова запрокинулась и на горле обозначился острый, неожиданно большой кадык.
Пайков вышел из каюты. В коридоре он едва не столкнулся с испуганным мичманом Юхновичем, спешившим на выстрел. Злорадно усмехнувшись, матрос послал пулю и в ненавистного «дракона». Того швырнуло на переборку, и долго ещё, пластаясь по ней и хрипя, смертельно раненный мичман сползал на палубу.
Яков Пайков этого не видел, он был уже наверху – возбуждённый, в бескозырке, съехавшей на затылок, с револьвером в поднятой руке, он первым начал восстание на Сибирской флотилии.
Командир «Бодрого» Курош слышал выстрелы на «Скором», а увидев выбежавшего на палубу здоровенного детину в белой матросской робе, с револьвером в руке, понял всё. Рывком плеч он сбросил шинель, нервно царапая ногтями кобуру, вынул браунинг и направил пляшущий ствол в сторону «Скорого». Пуля пробила тент мостика над головой Пайкова. Яков, обернувшись, тоже выстрелил и тоже не попал.
Это было очень похоже на дуэль: у лееров, служивших барьерами, разделённые узкой полоской воды, стояли грудь в грудь, не прячась, противники – матрос и офицер, простолюдин и господин. Но дуэль, по всем канонам, невозможна между антиподами, и уж тем более здесь не могло быть и речи о секундантах, джентльменских расшаркиваниях и взаимных извинениях, здесь шёл жестокий, смертельный поединок представителей двух миров, и руку каждого из них направляла классовая ненависть.
После третьего выстрела Пайкова Курош замертво рухнул на палубу. Яков сорвал с головы бескозырку и замахал ею матросам, толпившимся на палубах миноносцев, рабочим военного порта, сбегавшимся к причалу.
— Товарищи, присоединяйтесь к нам! Отомстим за минёров! Постоим за себя!
К сходням, переброшенным с миноносцев на берег, устремились матросы крейсера «Аскольд», стоявшего в ремонте, и Сибирского флотского экипажа, судоремонтники и докеры. К «Скорому» вновь подошла шлюпка, ранее отогнанная Курошем. На невысокий борт миноносца с помощью сильных матросских рук поднялась товарищ Надя.
Она была всё в той же кожанке, подпоясанной солдатским ремнём, простоволосая. Всегда худое лицо её ещё больше осунулось, заострилось, стало совсем маленьким и каким-то птичьим, на нём жили только большие глаза с покрасневшими, воспалёнными веками, обведённые голубой тенью смертельной усталости. Где она скрывалась после Диомида и разгона демонстрации в порту, спала ли, ела ли за минувшие двое суток – этого не знал никто. Но в её маленькой угловатой фигуре по-прежнему ощущалась сила; резкие, порывистые движения и хриплый, сорванный голос выдавали в ней вожака. Коротко кивнув Ивану Рублёву, встретившему её на палубе, Надя приказала:
— Поднять красный флаг!
Иван сбегал в рулевую рубку, принёс свёрнутое в трубку алое полотенце, принайтовил его к фалу и, быстро-быстро перебирая руками, погнал флаг вверх. Задохнувшись от восторга, он смотрел, как в серо-белёсом небе факелом вспыхнул, затрепетал флаг Революции.
Повесть приморского литератора Владимира Щербака, написанная на основе реальных событий, посвящена тинейджерам начала XX века. С её героями случается множество приключений - весёлых, грустных, порою трагикомических. Ещё бы: ведь действие повести происходит в экзотическом Приморском крае, к тому же на Русском острове, во время гражданской войны. Мальчишки и девчонки, гимназисты, начитавшиеся сказок и мифов, живут в выдуманном мире, который причудливым образом переплетается с реальным. Неожиданный финал повести напоминает о вещих центуриях Мишеля Нострадамуса.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
"Самое главное – уверенно желать. Только тогда сбывается желаемое. Когда человек перестает чувствовать себя всемогущим хозяином планеты, он делается беспомощным подданным ее. И еще: когда человек делает мужественное и доброе, он всегда должен знать, что все будет так, как он задумал", даже если плата за это – человеческая жизнь.
Михаил Андреевич Лев (род. в 1915 г.) известный советский еврейский прозаик, участник Великой Отечественной войны. Писатель пережил ужасы немецко-фашистского лагеря, воевал в партизанском отряде, был разведчиком, начальником штаба партизанского полка. Отечественная война — основная тема его творчества. В настоящее издание вошли две повести: «Если бы не друзья мои...» (1961) на военную тему и «Юность Жака Альбро» (1965), рассказывающая о судьбе циркового артиста, которого поиски правды и справедливости приводят в революцию.
Автор публикуемых ниже воспоминаний в течение пяти лет (1924—1928) работал в детской колонии имени М. Горького в качестве помощника А. С. Макаренко — сначала по сельскому хозяйству, а затем по всей производственной части. Тесно был связан автор записок с А. С. Макаренко и в последующие годы. В «Педагогической поэме» Н. Э. Фере изображен под именем агронома Эдуарда Николаевича Шере. В своих воспоминаниях автор приводит подлинные фамилии колонистов и работников колонии имени М. Горького, указывая в скобках имена, под которыми они известны читателям «Педагогической поэмы».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Читателю широко известны романы и повести Евгения Пермяка «Сказка о сером волке», «Последние заморозки», «Горбатый медведь», «Царство Тихой Лутони», «Сольвинские мемории», «Яр-город». Действие нового романа Евгения Пермяка происходит в начале нашего века на Урале. Одним из главных героев этого повествования является молодой, предприимчивый фабрикант-миллионер Платон Акинфин. Одержимый идеями умиротворения классовых противоречий, он увлекает за собой сторонников и сподвижников, поверивших в «гармоническое сотрудничество» фабрикантов и рабочих. Предвосхищая своих далеких, вольных или невольных преемников — теоретиков «народного капитализма», так называемых «конвергенций» и других проповедей об идиллическом «единении» труда и капитала, Акинфин создает крупное, акционерное общество, символически названное им: «РАВНОВЕСИЕ». Ослепленный зыбкими удачами, Акинфин верит, что нм найден магический ключ, открывающий врата в безмятежное царство нерушимого содружества «добросердечных» поработителей и «осчастливленных» ими порабощенных… Об этом и повествуется в романе-сказе, романе-притче, аллегорически озаглавленном: «Очарование темноты».
Виктор Макарович Малыгин родился в 1910 году в деревне Выползово, Каргопольского района, Архангельской области, в семье крестьянина. На родине окончил семилетку, а в гор. Ульяновске — заводскую школу ФЗУ и работал слесарем. Здесь же в 1931 году вступил в члены КПСС. В 1931 году коллектив инструментального цеха завода выдвинул В. Малыгина на работу в заводскую многотиражку. В 1935 году В. Малыгин окончил Московский институт журналистики имени «Правды». После института работал в газетах «Советская молодежь» (г. Калинин), «Красное знамя» (г. Владивосток), «Комсомольская правда», «Рабочая Москва». С 1944 года В. Малыгин работает в «Правде» собственным корреспондентом: на Дальнем Востоке, на Кубани, в Венгрии, в Латвии; с 1954 гола — в Оренбургской области.