Буревестники - [124]
Как раз в этот момент колонне преградил дорогу ломовой извозчик, силящийся завернуть лошадь во двор лесопильного завода Клаксона. Угол поворота был слишком острым, телега, груженная бревнами, – тяжела, и лошадь, перебирая передними ногами, выворачиваясь из хомута, тщетно напрягала силы. Колонна замедлила шаг, конвоиры стали переругиваться с извозчиком. Было самое время испытать судьбу.
— Бежим!
И четверо рванули через дорогу к спасительной подворотне.
Во дворе на циновке сидел древний кореец, который, казалось, спал, прикрыв глаза тёмными тяжёлыми веками, но как только следом за беглецами на Миллионку ворвались пятеро жандармов, старик, всё так же не открывая глаз, запрокинул голову и издал гортанное: «Э-эй-о-а!» И тотчас по лестницам и галереям забегали какие-то люди, захлопали двери и через минуту-две всё стихло.
Жандармы видели, что беглецы разделились: братья Воложанины кинулись направо, а Ковальчук с Починкиным – налево, но почему-то побежали все пятеро налево. Лязгая подкованными сапогами и ножнами шашек по металлическим ступеням лестницы, они взбирались на второй этаж. А Степан и Ефим были уже наверху, в конце галереи. Здесь они остановились в растерянности: куда бежать, дальше глухой тупик. Из приоткрывшейся двери, выходящей на галерею, выскользнул обнажённый по пояс кореец неопределённого возраста. С одного взгляда оценив ситуацию – жандармы уже поднялись на галерею, – он схватил Починкина за руку, шепнув:
— Ходи сюда! Тохо тихо!
На глазах у изумлённых жандармов трое метнулись к стене, первый ударился об неё, и все исчезли, словно растворились в воздухе! Ещё долго потом жандармы щупали каменную кладку стены, остервенело ударялись об неё плечами и со стороны очень напоминали сумасшедших или перебравших марафету завсегдатаев Миллионки.
Вестовой Серёгин просунул набриалиненную голову в кубрик и позвал:
— Рублёв! Ванька! На выход!
— Ну что тебе? — сердито отозвался Иван, нехотя отрываясь от книжки, не желая даже на минуту расставаться с удивительным человеком по фамилии Рахметов. — Кому я там понадобился? «Дракону», что ли?
— Кабы «дракону»! Мамзель какая-то тебя кличет. Губки – м-мэх! – Серёгин смачно чмокнул свою грязную щепоть. — Познакомишь?
— Пошёл вон, кобель! — буркнул Рублёв, одеваясь.
Кто же это мог быть? Товарищ Надя? Неужели что-то стряслось?
Он поднялся на палубу. На причале стояла Аннушка. Рублёв сбежал по трапу. Девушка, раскрасневшаяся от холода, а может, от смущения (с борта миноносца, перегнувшись через леера, на неё пялились матросы), быстро подошла к Ивану, как бы спрятавшись за него от нескромных взглядов. Она была взволнованна, её голубые глаза блестели от подступивших, но пока сдерживаемых слез. Едва она уткнулась в широкую грудь матроса, прямо в полосатый треугольник тельника, как более не тормозимые чувства нашли свой исход в горячей солёной влаге, которую Иван ощутил на своих губах.
— Ты чё это… Что случилось? — бормотал опешивший матрос.
Девушка всхлипывала.
— Может, с Васяткой чего?..
Она молча покачала головой.
— Ну так в чем дело-то? Скажешь ты или нет, наконец?!
Аннушка подняла заплаканное лицо и попыталась улыбнуться.
— Ванечка, ты можешь сейчас уйти?
— Уйти? Куда?
— К нам, ко мне. Очень надо. Понимаешь, очень-очень надо. Ну пожалуйста, Ваня…
— Это не так просто. Ну ладно, погоди, попробую… — Он взбежал по трапу на миноносец, пошептался со своим тезкой Иваном Лушкиным, стоящим вахтенным у трапа, и вернулся на причал. — Пошли, только быстро, не ровен час – командир нагрянет!
Поскольку у Рублёва не было увольнительного листа, пошли путём, хорошо известным только матросам-самовольщикам: глухими переулками, между пакгаузами и складами, через дыры в заборах… В одном месте подол Аннушкиного платья зацепился за что-то, затрещала материя и в полутьме забелел квадрат нижней юбки. Но девушка ничего не замечала, она молча и быстро шла за матросом, держась за его руку своей, горячей и влажной, и на все расспросы отвечала:
— Потом, потом…
Они бегом пересекли Светланскую и по мало освещённой улице Петра Великого поднялись, часто дыша, на Орлинку. А вон и мазанка о двух тёмных окнах – домик Максименко. Аннушка пошарила ключ за приступкой, открыла дверь, вошла первой. Затеплила лампу, задёрнула ситцевые, в мелких цветочках, занавески. Иван, сняв бушлат и стоя посреди комнаты, растерянно озирался:
— А где Васятка?
— Нету его, — каким-то чужим голосом отвечала она. — Сказал, что будет ночевать в Нахаловке, у Вахренькова. Помогал ему там что-то…
— Так, так, — пробормотал он, чувствуя какое-то необъяснимое волнение, но стараясь не поддаваться ему, спросил, придав своему голосу как можно больше небрежности. — Так что звала-то?
Не отвечая, она сняла с головы платок и стала задумчиво расплетать толстые золотистые косы. Так, расплетая, подошла вплотную к Ивану, и он со сладкой тревогой ощутил прикосновение её груди.
— Попрощаться, Ваня, звала, — тихо сказала она, не поднимая глаз. — Замуж выхожу я. Четырнадцатого, в воскресенье, свадьба…
— Вот оно что, — холодно промолвил Иван, отодвинувшись.— Ну что ж, поздравляю. И кто же молодой – тот старый хрыч бакалейщик?
Повесть приморского литератора Владимира Щербака, написанная на основе реальных событий, посвящена тинейджерам начала XX века. С её героями случается множество приключений - весёлых, грустных, порою трагикомических. Ещё бы: ведь действие повести происходит в экзотическом Приморском крае, к тому же на Русском острове, во время гражданской войны. Мальчишки и девчонки, гимназисты, начитавшиеся сказок и мифов, живут в выдуманном мире, который причудливым образом переплетается с реальным. Неожиданный финал повести напоминает о вещих центуриях Мишеля Нострадамуса.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Михаил Андреевич Лев (род. в 1915 г.) известный советский еврейский прозаик, участник Великой Отечественной войны. Писатель пережил ужасы немецко-фашистского лагеря, воевал в партизанском отряде, был разведчиком, начальником штаба партизанского полка. Отечественная война — основная тема его творчества. В настоящее издание вошли две повести: «Если бы не друзья мои...» (1961) на военную тему и «Юность Жака Альбро» (1965), рассказывающая о судьбе циркового артиста, которого поиски правды и справедливости приводят в революцию.
Ким Федорович Панферов родился в 1923 году в г. Вольске, Саратовской области. В войну учился в военной школе авиамехаников. В 1948 году окончил Московский государственный институт международных отношений. Учился в Литературном институте имени А. М. Горького, откуда с четвертого курса по направлению ЦК ВЛКСМ уехал в Тувинскую автономную республику, где три года работал в газетах. Затем был сотрудником журнала «Советский моряк», редактором многотиражной газеты «Инженер транспорта», сотрудником газеты «Водный транспорт». Офицер запаса.
Автор публикуемых ниже воспоминаний в течение пяти лет (1924—1928) работал в детской колонии имени М. Горького в качестве помощника А. С. Макаренко — сначала по сельскому хозяйству, а затем по всей производственной части. Тесно был связан автор записок с А. С. Макаренко и в последующие годы. В «Педагогической поэме» Н. Э. Фере изображен под именем агронома Эдуарда Николаевича Шере. В своих воспоминаниях автор приводит подлинные фамилии колонистов и работников колонии имени М. Горького, указывая в скобках имена, под которыми они известны читателям «Педагогической поэмы».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Читателю широко известны романы и повести Евгения Пермяка «Сказка о сером волке», «Последние заморозки», «Горбатый медведь», «Царство Тихой Лутони», «Сольвинские мемории», «Яр-город». Действие нового романа Евгения Пермяка происходит в начале нашего века на Урале. Одним из главных героев этого повествования является молодой, предприимчивый фабрикант-миллионер Платон Акинфин. Одержимый идеями умиротворения классовых противоречий, он увлекает за собой сторонников и сподвижников, поверивших в «гармоническое сотрудничество» фабрикантов и рабочих. Предвосхищая своих далеких, вольных или невольных преемников — теоретиков «народного капитализма», так называемых «конвергенций» и других проповедей об идиллическом «единении» труда и капитала, Акинфин создает крупное, акционерное общество, символически названное им: «РАВНОВЕСИЕ». Ослепленный зыбкими удачами, Акинфин верит, что нм найден магический ключ, открывающий врата в безмятежное царство нерушимого содружества «добросердечных» поработителей и «осчастливленных» ими порабощенных… Об этом и повествуется в романе-сказе, романе-притче, аллегорически озаглавленном: «Очарование темноты».
Виктор Макарович Малыгин родился в 1910 году в деревне Выползово, Каргопольского района, Архангельской области, в семье крестьянина. На родине окончил семилетку, а в гор. Ульяновске — заводскую школу ФЗУ и работал слесарем. Здесь же в 1931 году вступил в члены КПСС. В 1931 году коллектив инструментального цеха завода выдвинул В. Малыгина на работу в заводскую многотиражку. В 1935 году В. Малыгин окончил Московский институт журналистики имени «Правды». После института работал в газетах «Советская молодежь» (г. Калинин), «Красное знамя» (г. Владивосток), «Комсомольская правда», «Рабочая Москва». С 1944 года В. Малыгин работает в «Правде» собственным корреспондентом: на Дальнем Востоке, на Кубани, в Венгрии, в Латвии; с 1954 гола — в Оренбургской области.