Бунт машин - [28]

Присутствующим проект понравился. Г. Министрабль обещал доложить о нем палате, хотя и не скрывал, что вмешательство правительства в предприятие, с которым могли бы отлично справиться частные лица, неминуемо вызовет неудовольствие.

Тут был великолепный случай для привлечения частного капитала, и этим случаем следует воспользоваться.

— Совершенно верно, — поддержал его Трепидекс, — и так как пример заразителен, то я завтра же переговорю с одним из наиболее предприимчивых людей…

— С вашим будущим тестем? — прошептала Сюзанн.

— Да, мадемуазель.

Молодой человек не скрывал своей помолвки с Гаминой. Он так ловко вел свое дело, что г. Брассер-д’Аффер думал, что Гамина относится к Трепидексу так же, как он сам. В пользу Трепидекса говорило все: знатность происхождения, красивая внешность, блестящие связи в обществе… А самое главное — необычайная способность к коммерческим делам. Поэтому-то отец Гамины не колеблясь и дал свое согласие на предложение Трепидекса, сделанное им однажды, когда они сидели, попивая шампанское и покуривая сигары.

— В принципе, я согласен, — заявил г. Брассер-д’Аффер, — но, чтобы это не носило характера принуждения, поухаживайте за Гаминой хорошенько во время недели празднеств, а потом уже возобновите ваше предложение. Девяносто девять с половиной шансов из ста за то, что оно будет принято.

Остающаяся половина шанса казалась Трепидексу настолько нестоящей внимания, что он сообщил своим друзьям о предстоящем браке с мадемуазель Брассер-д’Аффер, как о деле вполне решенном. Фатоватый президент «Клуба непосед» и думать не хотел о том, что какая-нибудь молодая девушка может отказаться от его руки и сердца.

Мечты о богатом приданом смягчили для него горечь настоящего и он терпеливо ждал окончания забастовки.

* * *

Криптон пустился в подробное обсуждение проекта, но Трепидекс, не дослушав его до конца, покинул заседание и поспешил к своему будущему тестю.

Тот встретил его с распростертыми объятиями.

— Друг мой, как я счастлив вас видеть!

— Я еще больше! — прервал его гость, — я приехал переговорить с вами об одном деле! Громадная, неограниченная прибыль! Я виделся вчера вечером с Криптоном. Он проектирует пустить в действие машины с помощью сжатого воздуха…

— Это уже бесполезно, я…

— Как бесполезно? Надо будет устроить резервуары на площадях; правительство заставит граждан накачивать воздух безвозмездно. Представляете себе все выгоды: бесплатная рабочая сила, надо будет основать общество, привлечь капиталы.

— Все это бесполезно, говорю я вам!

Г. Брассер-д’Аффер кричал, Трепидекс не давал ему говорить, твердя свое; наконец, хозяину удалось перекричать гостя.

— Нет и нет! Криптон — идиот, сжатый воздух — идиот, правительство — идиот. Забастовке машин уже подписан смертный приговор. Я получил его 5 минут тому назад. Вот он!

И г. Брассер-д’Аффер достал из кармана небольшой конверт.

— Вот он! — повторил он. — Письмо Гамины, опущенное в почтовый ящик бог знает когда, отправленное с дилижансом и прибывшее сегодня утром! Хоть письмо и тащилось, как черепаха, тем не менее я выиграл, благодаря ему, 100.000 франков. Прочтите, мой друг, теперь мы знаем, где скрывается знаменитый секретарь Союза машин.

— Что такое? — крикнул Трепидекс.

— Читайте.

Трепидекс прочел и одурел от радости.

— Изумительно!

Двое мужчин глядели друг на друга, смеясь и плача; наконец, разразились отрывочными фразами:

— Вот так штука! Этот бродяга… 100.000 франков!.. Неделя празднеств может… Какое потрясение вызовет эта новость… Изумительно!.. Поразительно!..

XIX

Два раза в день, в установленные часы, Homo отправлялся в таинственную комнату для переговоров с верным Жюльеном. Он называл это «принимать рапорт».

Однажды рапорт продолжался так долго, что Гамина начала беспокоиться. Не раз дрожала она от мысли, что в этом ужасном помещении может произойти несчастье.

Время шло… Беспокойство перешло в страх, и, не выдержав, девушка побежала к обвитому плющом домику. Дверь была полуоткрыта; Гамина вошла. Не найдя нигде Homo, она снова подумала о несчастьи. Она окликнула возлюбленного; ответа не было. Тогда Гамина сорвала со стены висевшее на ней резиновое одеяние, оделась, собралась с силами и вошла в кабинет…

— Homo, друг мой… Что случилось?

Изобретатель был там; он сидел сгорбившись около ящика, поддерживая голову рукой.

— Homo, — простонала испуганная Гамина, — Homo, это я, что с тобой?

Она не смела дотронуться до него, опасаясь непоправимого несчастья. Неужели он умер?… Наконец, Homo выпрямился. Она рассмеялась счастливым смехом, граничащим с безумием.

— Ха! ха! ха! Как ты меня испугал! Почему ты так долго не приходил? Ты спал?

Он медленно поднял к ней глаза.

— Да, — сказал он, — я спал, вот уже несколько недель. Теперь я проснулся.

Он говорил сухим, резким голосом. Гамина, еще под влиянием потрясения, глубоко вздохнула и на глазах ее показались слезы.

— Я спал, — повторил он, — теперь проснулся, понимаете?

Изумленная его тоном, Гамина отрицательно покачала головой.

— Я принял все всерьез, — пояснил молодой человек. — Какая неосторожность, какое безумие! Вы хорошо позабавились. Вы хорошая актриса! Поздравляю.