Бункер разбитых сердец - [16]

– Здравствуй, – коротко кивнул Михаил, слегка привстав с места.

– Ничего себе макияжик! Надеюсь, это ты так для папы? – вслух подтвердила догадку Михаила Даша.

– Ну, чем она тут тебя кормит? – задала она вопрос, игнорируя некорректность дочери, даже не взглянув в ее сторону. И водрузила на стол целлофановый пакет. – А я вот тут пирожные купила. Заварные. Как ты любишь, или чего посерьезнее? Может, котлет пожарить?

Галина говорила так, словно они и не были в разводе, а продолжали жить семейной жизнью. Во всяком случае, пыталась вести себя естественно. Лишь некоторая нервозность в движениях выдавала ее волнение.

– Нет, спасибо. Даша вполне достойно меня угостила.

Дочь с благодарностью взглянула на него, а затем обратилась к матери, состроив недовольную рожицу:

– Да нам и пирожных твоих не надо. Мы сыты. Правда, папа?

Михаил не ответил, замечая, что назревает предпосылка для дамских шпилек. Так и есть. Галина не осталась в долгу:

– А ты бы вообще помолчала. Лучше бы со стола убрала, – и стала сама складывать грязную посуду в раковину.

– Может, пойдем прогуляемся? – обратился он к дочери, вставая из-за стола и не оставляя ей тем самым шанса на отказ. – Погода вроде ничего. Только оденься потеплее, – и двинулся в коридор.

– Хорошая мысль, – изображая радость, пропела Даша и пошла вслед за отцом.

Галина вышла за ними и, скрестив на груди руки крендельком, молча наблюдала за тем, как они одеваются. Дарья ускорила темп. Оттого замок на ее светло-розовой куртке никак не хотел застегиваться. Мать подошла к ней с целью помочь. Но она оттолкнула ее руку:

– Отстань. Я – сама.

– Ну, вот посмотри на нее, – обратилась Галина к Михаилу. – И так постоянно. Совсем совесть потеряла.

– Кто бы говорил, – едва слышно буркнула девочка, справившись наконец с неподатливой молнией. – Пошли, папа.

– Вы когда вернетесь? – обратилась она к Родину, рассматривающему потолок. – Миша, я тебя спрашиваю.

Он не знал, что ответить, поскольку вообще сюда не собирался возвращаться. Вид размалеванной Галины его раздражал. Да и не в этом даже дело. Просто не хотелось никакого с ней общения. Даже насчет дочери. Сам как-нибудь разберется. На выручку пришла Даша:

– Нагуляемся и придем.

– Зачем тогда просила меня прийти пораньше? – прозвучали нескрываемые ноты возмущения в голосе Галины.

– Но ведь ты сначала отказалась. Не так ли? Поэтому наши планы изменились, – парировала дочь, подталкивая отца к двери.

На улице заминусило. Оттого прежде сырой асфальт покрылся наледью. Дарья поскользнулась сразу возле подъезда, но Михаил ловко подхватил ее под локоть, не дав упасть. Она ойкнула и засмеялась:

– Спасибо. Ты еще раз подарил мне жизнь.

– Пожалуйста. Только пользуйся ею теперь с умом.

– А чего же такого неумного я делала раньше? – спросила она, беря его под руку, как жениха. Так они еще ни разу не прогуливались. Михаилу было это забавно. Совсем девчонка выросла.

– Ну, судя по последним событиям твоего бытия, я делаю выводы, что в твоей головенке поселилось если не безумие, то уж точно дурь. Ты уж извини, если обижаю.

– Вот. Ты хотя бы извиняешься. А мать…

– Давай не будем ее критиковать. Но если тебе интересно мое мнение, скажу: ты разговариваешь с ней совершенно непозволительно. Так нельзя, – нахмурил брови Родин, напоминая себе самому нравоучительного старика-брюзгу. – Это первое.

– А второе? – довольно весело поинтересовалась Даша.

– Второе то, что ты куришь. Это тоже дурь с твоей стороны.

– Я же сказала, что пошутила, – пряча взгляд, сказала она и отпустила его руку, машинально засовывая свою в глубокий карман куртки.

– Ты это кому-нибудь другому вчехляй. Наверняка и сигареты у тебя с собой. Вот в этом кармане.

– А как ты догадался?! – изумленно посмотрела она на отца, встав напротив. – Ты что, экстрасенс?

– Угу, телепат. Вот и объясни мне теперь, как ты собираешься рожать, если куришь? Тебе что, совсем ребенка не жалко? – осторожно перешел к самой волнующей теме Михаил.

– Да нет никакого ребенка, папа. Успокойся уже.

– То есть? – Его брови поползли вверх.

– То есть я все это придумала, – пожала она плечиками и улыбнулась так, будто только что вспомнила смешной анекдот. – Ну, пойдем. Чего стоим? Холодно.

– Ты серьезно сейчас? – не двинулся с места Родин.

– Это несерьезно. Это был розыгрыш, – ничуть не смущаясь, пояснила Дарья.

– Ни хре… Ничего себе, розыгрыш?! А ты вообще-то в своем уме, доча? Я… Да ты… – чуть не потерял дар речи Михаил. Но одновременно ощутил неописуемое облегчение. Розыгрыш дочери несомненно удался. – Но зачем?! Зачем ты… – так и не договорил он и достал сигареты, нервно закуривая. Что же там творится? В голове-то подростков.

– Я хотела, чтобы ты приехал, – начала пояснять Дарья, снова беря его под руку и увлекая за собой вдоль парковой аллеи. – Я подумала: вот ты приедешь и я заставлю мать перед тобой извиниться. Ну, за все, что она сделала тебе. И чтобы она больше ничего не могла сказать о тебе плохого. Ты ведь когда прислал нам с Лешкой такую сумму, я поняла, что ты совсем не алкоголик. У алкашей ведь нет таких денег. Вот и решила…

– Значит, таким образом ты решила сделать папе приятное? То есть буквально осчастливить меня? – прервал он дочь, не скрывая возмущения. – Что ж, очень тронут твоим вниманием. И еще вопрос: а если бы никаких денег не было? Так бы никто из вас обо мне и не вспомнил? Хотя чего это я завелся? – произнес он последнюю фразу вслух, которую не собирался афишировать.