Бункер "BS-800"/ der Fluch des Reichs. - [222]

— Смотрите, что я нашёл! — услышал Симак радостный голос Левинца, за своей спиной, за которым последовало недовольное бурчание Наёмника.

Тут же в кабинет вошёл и сам Борис, в одной руке он держал бутылку с коньяком, в другой — пятилитровую, алюминиевую канистру, в которой — Симак уже не сомневался, — был спирт.

— Так этого добра целый ящик! — радовался Левинц, потрясая перед лицом Симака булькающей бутылкой. — О, да я смотрю, ты тут тоже кое-что отыскал! — перевёл он взгляд на ящик из нержавейки.

Они упаковали нужные вещи в свои рюкзаки. Левинц настоял на том, чтобы взять с собой ещё и эту канистру со спиртом. Так же пришлось взять с собой два сдвоенных баллона к огнемёту.

— Вы барахлишко пока по сумкам распихивайте, а я пойду, дорогу расчищу! — сказал Наёмник, кивнув на дверь.

Ему явно было не в терпёж испытать свой огнемёт.

— Беркут — стой на двери, Терех — прикрывать будешь! Симак, ебни-ка из «РПГ», в гущу этих чушканов! — скомандовал он, и тут же сам отворил дверь.

Не успев сделать и шага, брандспойт изверг из себя длинную огненную струю, которая сразу подпалила несколько тварей. Тут же многие мертвецы, зажимавшие в руках оружие, открыли ответную стрельбу. Аскет укрывался за нишей у двери, и не переставал выпускать огненные струи. Симаку удалось выскочить наружу, и выпустить последнюю гранату. Выстрел улетел точно в цель — в самое пекло тварей, горящие тела которых от взрыва разлетелись с визгом в разные стороны. Помещение наполнилось жирным дымом и воплями, живых факелов, которые в предсмертной агонии хаотично бегали, безуспешно пытаясь сбить со своих шкур пламя. Симак видел, как один солдат, в тлеющей форме, в бессилии рухнул на пол.

— Есть! — громко обрадовался Терех, который тут же принялся стрелять короткими очередями, укрывшись за приоткрытой дверью.

От многообразия звуков, казалось, что мозг сейчас просто взорвется. Беркут бросал гранаты в зал — но из-за шума, наполняющего зал, звук взрывов был практически не слышен. Симак заметил черную фигуру такого же существа, которое убило Афганца. Его матовая кожа полыхала языками пламени — Аскет попал огненной струёй точно ему в грудь. Тварь кривлялась, и издавала дьявольский смех, будто бы порождению зла доставляло не дюжее удовольствие пребывание в огненном мешке. Кувыркаясь на полу ярким, чадящим факелом, тварь подпалила пожирающим плоть огнём вилочный погрузчик, который тут же занялся пламенем. Баллон огнемёта опустел, и Аскет юркнул в «КП», чтобы его сменить. Бронированные стёкла, — через которые товарищи наблюдали за огненным действом, происходящим в зале, — снаружи покрылись копотью. Видимость была практически нулевой — видно было лишь полыхающий огонь.

— Если куб сгорит? — спросил Левинц.

— Надо сваливать по быстрому, пока кипишь не кончился! — говорил Егерь.

Они выбежали на площадку, спустились по лестнице, перешагивая через расплавленные трупы, от которых несло смрадом сгоревшего тухлого мяса. Некоторые сгоревшие твари дергались, словно через них пропускали ток. Глаза некоторых трясущихся в приступе предсмертной судороги тварей были открыты, из горелых, дымящихся ртов, вырывались какие-то звуки, отдалённо напоминавшие смех. Первым шёл Аскет, то и дело его брандспойт оживал, выпуская короткую струю огня. За ним шли остальные. От колонны людей, пробирающихся сквозь обгорелое месево, то и дело вылетали очереди пуль и тучи дроби, вылетали гранаты. Они добежали до изуродованной взрывом двери. В коридоре было по-прежнему темно, но Наёмник это быстро исправил, пустив длинную огненную струю, и подпалив заодно скрывающегося в темноте мутанта. Тот завопил, и побежал прочь, освещая своим горящим телом дорогу людям. Они пробежали морг, и клетки с подопытными зверями. Вбежали в комнату отдыха, на полу которой горящая тварь, бегущая перед ними, нашла свой покой, успев подпалить перед этим один из столов. Они оказались на посадочной площадке. Свет тут был. Левинц нажал на кнопку вызова двух правых лифтов, оказалось, что они оба работают. Аскет дал один из ключей, которые находились у него, Симаку, для профилактики тут же пустив огненную струю в пролом лифтовых дверей левой шахты. Двери среднего правого лифта открылись тут же. Короб, подвешенный на тросе в глубокой штольне, всё это время их ждал на этом этаже. Двери второго лифта открылись чуть позже, они разделились на две группы; Аскет видел, как из комнаты отдыха к ним бежит несколько мутировавших крыс. Он тут же выпустил длинную струю, с остатками жидкости, которая воспламенила деревянную обшивку, какой была отделана комната. Двери лифтов закрылись, и два короба синхронно, медленно поползли вверх.

Глава 5

Оказавшись на «своём» этаже, они долго смеялись, разглядывая свои лица. Все они были перемазаны чёрной сажей и копотью, и они походили на негров из дикого африканского племени. Одежда так же покрылась грязью и копотью, запах палёной гари исходил от них такой, какой исходит от пожарников, вернувшихся на базу с вызова. Быстро преодолев помещение электростанции, они оказались перед дверями знакомого, родного бокса. Сердце у Симака дрогнуло, когда он дёрнул за ручку двери, и обнаружил, что дверь заперта. Но с другой стороны, было бы глупо держать дверь открытой! Его опасения были напрасными. Замок двери сухо щёлкнул, и он увидел наполнено тревогой лицо Алёны. Встретившись взглядом, они несколько секунд простояли в дверях, друг напротив друга — казалось, что Алёна даже не заметила того, что Симак перепачкан сажей. Затем они обнялись, и стояли так некоторое время, пока за спиной Симака кто-то тактично не прокашлялся. Он прошёл в бокс, освобождая проход, при этом не отпуская Алёну из своих объятий. Алёна и Симак так и простояли, обнявшись, минут пять, без слов. Что они чувствовали в этот миг? — это было ведомо лишь им. Они сейчас находились далеко отсюда, в своём, собственном мире, где кроме них больше не было места никому. Серёга отвернулся в сторону, и глаза его наполнились грустью, которую он старался скрыть от окружающих. Борис, глядя на Симака, так же подошёл к Свете, и обнял её, что-то тихо шепча её на ухо. Света очень обрадовалась, увидев Бориса целым и невредимым. Она относилась к нему несерьёзно, чувства, которые она испытывала, можно было бы назвать мимолётной привязанностью. Лишь когда она осталась одна, Света поняла, что Борис ей не безразличен. Несмотря на его постоянное пьянство, разнузданный характер, извращённое и чрезмерное чувство юмора, она всё же привязалась к нему, и теперь, когда они были вместе, она испытывала радость, от которой, незаметно для окружающих, по её щеке скатилась слеза. Нет, определённо, ей не нужен никто другой — с любым другим ей будет просто скучно!