Бункер "BS-800"/ der Fluch des Reichs. - [20]

— Больше не больше, а пить он не пил после этого, сам ему не раз предлагал. Баранов разводить стал, машину купил — старенькую «Волгу», универсал, в отличном состоянии, с усиленной подвеской. В лес он уже не особо ходил, так, для себя только. Его бараны и «Волга» кормили не плохо — а грибы он оставил для тех, кому нужнее.

— А про место своё, козырное, рассказал кому-нибудь?

— Нет, говорил лишь, что кого надо лес сам приведёт, только его уважать надо!

— Говорят, что время меняет людей, Симак, но только не тебя! Как ты любил раньше байки травить — так и до сих пор их травишь!

— Есть такой «косяк», — согласился я, — Только самому не раз приходилось быть свидетелем такому, от чего у тебя волосы дыбом бы встали!

— Я не спорю, и ни в коем случае не хочу тебя обидеть, но мне подобные истории кажутся дичью несусветной!

— Тебе, наверное, больше интересны истории в формате «дом-2»?

— Н-е-е, это моя подруга эту чушь смотреть любит. Я люблю фантастику: Орки, Мечи, Рыцари.

— Это всё не наше, не русское. Вот я тебе рассказал про Вадима, и ты какой вывод для себя сделал?

— Не закусывать водку в лесу незнакомыми грибами! — ответил Борис.

— Относись с уважением к лесу! Лес — это источник жизни для человека! Не плюй в руку, которая тебя кормит!

— Ты мастер тумана напускать, гадить в лесу я, конечно, не буду — если сильно не приспичит, а то сам знаешь, как наш брат готовит «в поле»! Но я останусь при своём мнении. Лес — это лес: ветки и ёлки торчат из земли. Есть грибы — но у них есть грибницы, а грибницы возникают путём переноса споров и прорастания корней. Есть птицы — они прилетели сюда подальше от людей, тут им безопаснее и удобнее вить гнёзда, есть звери, здесь по той же причине, что и птицы. А здоровых дядек, с ель ростом нет, и быть не может! Это плод воображения твоего Вадима!

Мы замолчали, продолжать разговор не было смысла, поскольку как не убеждай меня Боря — я останусь при своём. Тратить же силы и эмоции на то чтобы убедить его — мне не хотелось; вспомнилось Вадимово «кому надо». Надо будет — сам всё поймёт и увидит. Борис потянул руку к магнитоле, и принялся настраивать какую-то, одному ему ведомую радиоволну. Безуспешно проковырявшись, — мы уже довольно далеко отъехали от города, — он сплюнул в окно и снова закурил.

— Должно быть, выехали из зоны приёма; — посочувствовал я безуспешным попыткам Бориса настроить приёмник.

— Магнитола у тебя — говно! — зло процедил Борис.

— Ты чего, друг? — спросил я, удивившись резкой перемене настроения Левинца.

Борис не ответил, насупившись, он молча курил в окно. С ним явно было что-то не так! Он что-то скрывал от меня — улыбка его, с первого момента нашей встречи, показалась мне искусственной, фальшивой; все темы наших разговоров — надуманными, заготовленными заранее. И вот, в определённый момент он не выдержал, и прокололся. Что же твориться в его душе? Это я обязательно выясню, и постараюсь помочь другу разобраться с его бедой, которая его гложет!

— Давай перехватим шашлычка с кофейком, тут придорожные кафе через каждые 20–30 километров? — предложил я.

— Давай; — безразлично ответил Боря, вялым щелбаном[21] отправив окурок в окно, в проносящиеся просторы.

— Чего, проблемы?

— Да с чего ты взял?

— Мы с тобой давно не виделись, есть о чём поговорить, а мы тут эмоции друг другу сливаем!

Борис молчал, развалившись на сидении. Он сосредоточенно смотрел сквозь лобовое окно вдаль, пока вдруг, его неожиданно не прорвало:

— Есть у меня проблемка, это ты точно подметил, Симак! — нервная усмешка выдала его внутреннее напряжение, — Моя девчонка, Танька, может, помнишь её?!

— Видел фотки, помню, ты рассказывал про неё.

— Ну вот, есть у нас в районе некто Крап — это бандит, с большими связями. Любил он в картишки поиграть, но по слухам — карта у него всегда была краплёной. Говорят, что когда его короновали, воры на сходняке не хотели корону на него одевать, из-за одного его косяка по прошлой жизни — в карты он какого-то важного дядьку сильно нагрел, притом нагрел нагло. Ответить за кидок с краплёной картой он не захотел — противопоставил влиятельному человеку своих быков со стволами. Припомнили ему этот косяк, и припомнили то, что за кидок тот он так и не ответил. На сходе решили, чтобы кинул новоиспечённый вор в общаг солидную сумму — плату за то картёжное дело, и чтоб по жизни он сам помнил о том косяке, нарекли его Крапом. Условие поставили, что погремуха его будет каждому говорить, кто перед ним. Так и сказали — против короны на твоей головы слова нет, но носить тебе это имя по жизни. Он согласился — говорят, что с тех пор он карты в руки не брал.

Жизнь свела с ним меня ещё год назад, когда мы с пацанами отстроили на общие деньги собственный магазинчик. Я был самым младшим из соучредителей этого дела. Магазин начал приносить деньги — и всё шло к тому, что прибыль покрыла все затраченные на постройку средства. Короче, дело пошло бодро! И в один прекрасный день, как это обычно бывает, когда в жизни всё начинает налаживаться — подъезжают к нашему «лабазу» два чёрных джипа. Вылезают оттуда дяденьки, под два метра ростом, и заявляют: