Бункер "BS-800"/ der Fluch des Reichs. - [149]

Он проснулся. По его лицу струйками стекал липкий пот. Он почувствовал тепло, почувствовал на своих щеках нежные пальцы, платком вытирающие пот. Алёна смотрела на него своими бездонными, ласковыми глазами.

— Ебать-копать, где я? — спросил он, первое, что пришло в голову.

И в этот момент он ощутил сильный шлепок, который пришёлся в область его губ.

Губы сильно зажгло, они мгновенно распухли от сильного удара. Он посмотрел на Алёну, ещё не до конца проснувшись.

— Будешь ругаться, я тебе вообще рот зашью, понял меня? — глядя на него, строго спросила она.

— Да чего ты к словам цепляешься? Я не хотел, просто сон бредовый приснился!

Она опустила взгляд на пол, в замешательстве то разжимая, то сжимая ладонь. Видимо, не рассчитав силу удара, вложив в него всё напряжение последних дней, девушка врезала по щеке Симаку слишком сильно, и теперь сама поняла это.

— Я не хотела тебе сделать больно, а хотела лишь слегка щёлкнуть по губам — чтоб не выражался! А вообще я терпеть не могу, когда ругаются, хоть и сама, бывает, поругиваюсь. Смотрю, ты часто материшься, вот и подумала, что должен же кто-то тебя отучить от языка пьяниц и сапожников! Пусть лучше это буду я, чем какой-нибудь урка, готовый за лишнее слово всадить нож под ребро!

— Ты меня удивляешь! — сказал Симак.

Алёна слегка улыбнулась, направив взор поверх Симака, поверх бункера, поверх этого проклятого леса.

— Это только начало; — загадочно сказала она в пустоту, — Мне кажется, что я тебя удивлю ещё не раз!

«Она что, флиртует со мной? — думал Симак. — Пожалуй, не самое подходящее время для этого. Слишком глубока рана, оставленная на сердце смертью Маши. Хотя надо признать, Алёна — девушка хорошенькая; познакомься мы с ней при других обстоятельствах, возможно, да нет — точно, — были бы вместе!» Губы действительно опухли, и теперь Симак это явно почувствовал, ощупывая их рукой. «Девушка с характером!» — подумал он про себя.

— Давай принесу что-нибудь холодное! — предложила Алёна. — Извини, я реально не хотела делать тебе больно!

— Не парься, Алён, все в порядке! По сравнению с дыркой в ноге, которую ты мне заштопала, это пощёчина — ни что. Но надо согласиться — ты права. Так что эту пощёчину я заслужил в полной мере, и благодарен тебе, за науку!

Она улыбнулась.

— Значит, ты не против, если я возьмусь за твоё воспитание? — она слегка прищурилась, пристально наблюдая за ответной реакцией.

— За урок — спасибо! А вот воспитание моё — это дело сложное, боюсь, тебе не по зубам!

— Ты пытаешься меня взять «на слабо?» — спросила она. — У меня крепкие зубы!

Хотелось окончить разговор, но для этого нужно было как минимум встать. Алёна же, будто услышав мысли, поставила руку на противоположную сторону шконки, как бы невзначай. Она пристально смотрела прямо в глаза. От неё пахло цветами и карамелью.

— Нет, дело в том, что я потерял недавно человека, который так же переживал о моём плохом воспитании. Человека, которого не устраивали мои грубые шутки, человека, которого я любил!

— Я не претендую, на то, чтоб занять её место, — сказала Алёна, — Я просто хочу изменить твою жизнь, Симак, изменить к лучшему. Мне в двух словах рассказал про Машу Левинц, так что я тебя прекрасно понимаю!

— Откуда ты знаешь, что для меня лучшее?

— Я знаю! — твёрдо сказала она. — Потому, что мы похожи с тобой!

— И что же по твоему «лучшее»? — попытавшись перевернуться на бок, он упёрся в руку Алёны, ставшую для него преградой.

— Лучшее, это нечто большее, чем пулевые дырки в ноге; большее, чем сухая жестокость, которой наполняется в тебе пустота, оставленная потерей любимой тобой девушки! Большее, чем озлобленность на весь мир; большее, чем одинокая старость в глухом лесу!

— И что мне нужно для этого сделать?

— Тебе? Ничего! Ничего не делай, я сделаю всё сама — ты только не мешай мне!

— Ты хочешь, чтоб мы с тобой были вместе? — напрямую спросил он.

— Да, и мы будем вместе — поверь мне! — уверенно добавила она.

— Ты же сказала, что не хочешь занимать место Маши?

— Нет. Не хочу. Я никогда не хотела занимать чужие места — всегда лучше иметь своё место! — чем-то эти слова напомнили ему саму Машу, у которой были похожие взгляды на жизнь.

— И как ты себе это представляешь?

— Ооо! Ты посмотри-ка! — воскликнул незаметно подошедший Левинц, — Стоило отойти на минуту, и они уже воркуют, как голубки!

Симак был благодарен вошедшему другу, прервавшему этот неуместный разговор, к которому он совсем не был готов. Лицо его покрылось румянцем, толи от оплеухи, толи от тех слов, услышать которые от Алёны он и не думал; от тех слов, которые говорил он сам. Ему нравилась эта весёлая, уверенная и красивая девушка, но он считал близкие отношения с ней предательством, по отношению к Маше, какой бы хорошей не была Алёна.

— Мы с тобой потом договорим, лады? — спросила она, вплотную прислонившись к нему.

Её дыхание жаром обожгло лицо. Она слегка отстранилась от Симака, как бы разглядывая его со стороны, по краюшкам губ расплылась еле заметная улыбка. Он почувствовал, что лицо налилось огнём — оно краснело.

— Да я пойду, извеняйте, граждане, что потревожил! — сказал Левинц, увидев, что Алёна освободила Симака. — Если я мешаю, то я пошёл! — вновь добавил он.