Бумеранг желаний - [17]

– Леночка, скажите, как вам удается готовить такой вкусный кофе?

– Спасибо, Леонид Андреевич, вы всегда такой внимательный. Просто я очень стараюсь, – произнесла нараспев Леночка. – Хотите чего-нибудь еще?

– Нет, нет, спасибо.

Девушка развернулась и сделала шаг в сторону двери. Грациозная, точеная фигура, высокие каблуки, край чулок мелькает в разрезе юбки, бедра слегка покачиваются при движениях.

– Леночка!

– Да, Леонид Андреевич!

Леночка приостановилась, повернулась к Леониду.

– Леночка, пригласите, пожалуйста, Маргариту Ивановну.

– Конечно, Леонид Андреевич.

Леонид вернулся к кофе, конфетам и почте. Маргарита Ивановна появилась через несколько минут.

– Леонид Андреевич, вызывали?

– Да, Маргарита Ивановна, расскажите, как там наши друзья из «Айкома» и удалось ли вам связаться с Анатолием?

– Да, да, да. Анатолий запросил документы, «Айком» более нам никаких писем не присылал. Встреча с Анатолием назначена как раз на сегодня.

– Ну, хорошо-хорошо. Если понадобится моя помощь, дайте знать. Я на месте.

Маргарита Ивановна рассказала еще о своих текущих задачах. В целом все выглядело неплохо, люди работают, процесс идет. Маргарита Ивановна откланялась, Леонид пожелал ей удачи.

3.3

Лера отпросилась с работы пораньше, чтобы самой забрать из садика Диану и поговорить с воспитательницей. Поднимаясь по лестнице, остановилась, чтобы перевести дух и подумать, что сказать. Внутри семьи все давно привыкли, что дети у них не совсем обычные. Воспитательница Надежда Ивановна, та самая, которая сейчас оказалась в больнице, тоже была привычной к таким странностям Дианы. Проще сказать, она была влюблена в эти странности. Надежда Ивановна и сама-то была не от мира сего. Лере она как-то раз рассказала, что в юности очень неплохо гадала на картах, и ее предсказания и сны часто становились явью. Поэтому к иллюзиям Дианы она относилась с пониманием и с жалостью, зная не понаслышке, как тяжело быть человеком, который отличается от остальных окружающих.

Лере было легко общаться с Надеждой Ивановной, потому что не надо было что-то придумывать или скрывать. Теперь перед Лерой стояла новая задача – не сказать ни одного лишнего слова новой воспитательнице, чтобы та не подумала, что маленькая Ди отличается чем-то от остальных детей. А для этого надо было собраться с духом и настроиться на разговор. Лера три раза глубоко вдохнула и выдохнула и решительно отправилась вверх. Вошла в гардеробную, где дети обычно переодевались, и остановилась, неожиданно увидев аномальный ажиотаж внутри игрового помещения. Помимо детей, нянечки и воспитательницы, Лера увидела еще пять-шесть взрослых, оживленно беседующих между собой. «Что здесь происходит?» – подумала про себя Лера, вглядываясь и вслушиваясь в происходящее. Находиться внутри игрового детского помещения взрослым строго воспрещалось. Родителей туда не пускали. Тем временем из помещения выскочила испуганная нянечка, еще издали начав махать руками Лере, то ли в знак приветствия, то ли прогоняя ее прочь.

– Леронька, что происходит-то, что происходит! – зашептала нянечка. – Вон, вишь, какое дело. Милиция понаехала, начальство городское.

Лера с непониманием смотрела на нянечку, а та все продолжала шептать:

– Вон, вишь, вон тот с пузом, из милиции, то есть, тьфу, из полиции тепереча. А рядом с ним, мелкий и щуплый, это вот Борькин папа. Он повсюду жалобы написал, и в центр дошкольного образования, и в милицию, что, дескать, детей в нашем детсаду убивают. Боюсь я, Леронька, как бы и меня не упекли, – закончила нянечка и всхлипнула. – Ну ты же знаешь, Леронька, как мы все к деткам-то, как к родным, холим их, ходим за ними…

Лера всматривалась в происходящее. Взрослые что-то обсуждали. Один мужчина в погонах что-то мерил рулеткой. Детей в игровой не было.

– Теть Маш, а дети-то где? – Наконец Лера поняла, что ее более всего удивило.

– Да детки-то, все в порядке с детками, в соседней группе они. Их на время в соседнюю группу перевели. И Диана тоже там, конечно. Со всеми. Забирать пойдешь али как?

– Да я хотела с новой воспитательницей переговорить. Господи, как ее зовут-то? То, что Петровна, помню, а имя нет, – произнесла Лера тоже тихо.

– Елена Петровна ее кличут, вон она посередь зала стоит, руки в боки, вишь, аки королевишна.

Лера сразу увидела ту, о которой говорила нянечка. Елена Петровна возвышалась в центре зала, как статуя Свободы в Нью-Йорке. Все действия были вокруг нее. Воспитательница молча взирала на происходящее. Рядом с ней стоял полный мужчина, которого нянечка легко отметила, как «с пузом». Между ними суетился маленький человечек, показывая то в угол комнаты, то вверх, как бы говоря, что сверху все видно и что кара небесная настигнет всех рано или поздно.

«Было бы весело, если бы не было так грустно», – подумала про себя Лера и собиралась было уже уйти, когда на нее обратила внимание Елена Петровна. Точнее, даже не на нее, а на нянечку, которая отбилась от их славной компании. Нянечка это тоже поняла и, чтобы как-то исправить ситуацию, начала призывно махать руками. «Да уж, махать руками – это кредо тети Маши», – подумала Лера, но было уже поздно. Елена Петровна сдвинулась с места и начала свое наступление в сторону Леры. Нянечка суетливо объяснила воспитательнице, что это та самая мама Дианы, которую Елена Петровна сама же вчера просила прийти. Лера давно уже привыкла, что воспитательницы в постсоветских детсадах ведут себя как последняя опора нравственности и могущества бывшего Советского Союза. Но такой величественной походки Лера еще не видела. Царица Екатерина Вторая могла бы позавидовать такому подходу. Статуя Свободы в лице Елены Петровны поравнялась с Лерой, и голова ее наклонилась в сторону родительницы, или, как правильно и модно теперь говорить, в сторону одного из родителей.