Бумеранг на один бросок - [50]
Згунна, доугены и гледрофидды — те же тахамауки, вид сбоку. Когда-то были одной с ними расой, а теперь избегают даже упоминания о кровном родстве. Потому, наверное, более пассионарны и менее занудны, музыка у них почти мелодична, чувство юмора, по отзывам, не атрофировалось, и даже внешность не такая отталкивающая.
Игатру ни на кого, кроме самих себя, не похожи. С человечеством не контактируют вовсе — не потому, что не хотят, а просто они нас совсем не понимают, а мы их. То есть ничего между нами общего! Такая вот беда… Что не мешает им быть таксономически полноценными гуманоидами.
Иовуаарпы скрытны и осторожны. При всяком удобном случае напускают тумана и уходят от прямого ответа. С чего бы?.. Ненавязчиво, но упорно развивают экономическую экспансию в пределах Федерации, для чего много и наивно шпионят. Антония утверждает, что в Глобале можно найти регистр постоянно действующих нелегалов-иовуаарпов, с портретами, адресами и личными кодами. Есть еще аафемты — тупиковая ветвь той же расы, яркий образчик параноидальной цивилизации, которой практически все по фигу.
Лутхеоны бездарно провалили экзамен на социальный гуманизм, затормозив в своем развитии на расстоянии протянутой руки от полноправного членства в Галактическом Братстве, для того только, чтобы откатиться в огонь и чад самого мрачного тоталитаризма. Земные ксенологи, работавшие в этом мире, не могут говорить о них без сожаления и разочарования.
Лферры, они же «орки», одержимы идеей межрасовой конвергенции, что не раз и не два ввергало их в рискованные авантюры на грани фола. Об этих искусниках я знал кое-что, чего не могла знать даже Антония!
Охазгеоны — роскошные феодалы и отвязные степняки в одном сосуде, любимчики наших ксенологов. Самые хлебосольные самодержцы, самые буйные гуляки, самые ревнивые женщины, самые чистые сердца. Тот же дядя Костя мог говорить о них часами, и всякий раз в его байках присутствовала какая-то изощренная дворцовая интрига, терпевшая сокрушительное фиаско по причине тотального раздолбайст-ва, затем следовало грозное противостояние двух до зубов вооруженных армад и непременный поединок тамошних Пересвета и Челубея, а все венчала грандиозная попойка, где заклятые враги прощали все кровные обиды оптом, братались стенка на стенку и в знак вечной любви менялись халатами, женами и царствами.
Тшарилхи, «журавлиные наездники», хранители загадочных, почти мистических искусств, летающие по воздуху силой воли и разговаривающие со своими давно умершими предками. Непривычное социальное устройство «утерократия», обусловленное трисексуальностью, когда главенствует не тот, кто производит семя или порождает яйцеклетку, а тот, кто вынашивает плод. По-моему, одно звено лишнее, но кто я такой, чтобы судить их?
Рарвишпы, ренфанны, туссе и прочие затворники, о которых известно только то, что они пожелали сообщить ин-форматориям Галактического Братства — то есть, почти ничего.
Всякие там квазигуманоиды, семигуманоиды и ортогуманоиды, имя которым — легион.
А также юфманги и, разумеется, эхайны.
Когда я спросил, откуда Антония все это знает и зачем, последовал туманный ответ: в приложениях к «Галактическому вестнику» не было ничего другого…
Она была посвящена в мою тайну. Ей стоило громадных трудов не проболтаться. При всех своих достоинствах она оставалась обыкновенной девчонкой… почти обыкновенной. Ей, наверное, тоже хотелось сплетничать. К чему хранить чужой секрет, если нельзя разделить его с ближним?! Взгляд ее нерадостных серых глаз был выразительней всяких слов: «Видишь, на какие муки приходится идти ради дружбы?!»
Я и вправду был единственным человеком, с которым она сблизилась. Вернее, которого она впустила в свое личное пространство. А поскольку человеком в точном смысле этого слова я не был, можно было сказать, что в ее друзьях никто из людей не числился вообще.
Разумеется, сокурсники-испанцы, с их традиционными наклонностями к супплетивизму, тотчас же стали звать ее Тита. Антонии потребовалось некоторое усилие, чтобы привыкнуть к новому имени. Всякий раз, когда она слышала это обращение, ее личико делалось немного потерянным.
Она могла говорить с тем же Чучо о метаморфных топограммах. Могла снисходительно выслушать трескотню Барракуды, которой все равно было к кому адресоваться, лишь бы этот «кто-то» был девчонкой. Могла со внезапным темпераментом ввязаться в диспут — особенно если была сведуща в предмете.
Но только со мной она просто бродила по аллеям, просто сидела на вечернем пляже и просто делилась воспоминаниями о былой жизни. Она все еще вела сумеречный образ жизни и носила не снимая чудовищную свою белую панаму, бесформенный белый балахон поверх белых же майки и шорт, хотя сеньор Эрнандес уже позволил ей купаться и появляться на открытом солнце, соблюдая разумную дозировку. Единственным, с чем она отважилась расстаться, были темные очки. То ли мовид стал не нужен, то ли глаза привыкли. Как я уже упоминал, глаза у нее были огромные, как у феи, серые и усталые. Словно она прожила на белом свете не пятнадцать, а все сто пятнадцать лет.
6. Идем в океанариум
«На далекой, очень похожей на Землю планете в дремучем заповедном лесу все еще стоит грузовой блимп. Время нипочем его броне, вот только опоры глубоко вросли в землю, и летом трава поднимается до самого порожка под намертво сомкнутой перепонкой люка…»Трогательная и немного грустная история очередного космического робинзона.
Он — галактический консул.Тайная миссия ведет его сквозь опасности и приключения, от звезды к звезде, от планеты к планете…К планете, где, в результате чудовищной ошибки, животные обрели разум, но сохранили звериную жестокость…К планете, оказавшейся в центре запутанного политического конфликта одновременно «открывших» ее рас…К планетам, где обитают гуманоиды и негуманоиды и где правят чуждые человеку законы…К планетам, которые надо спасать, пока еще не поздно…
Сборник новых приключенческих и фантастических произведений пермских литераторов.
Операция по спасению заложников проходит широко, шумно и сумбурно. После обмена ударами эхайнские крейсеры выведены из строя, боевые действия перемещаются внутрь космической базы. Потери среди людей удивительным образом оказываются сведены к минимуму с появлением странного эхайнского юноши, который называет себя человеческим именем «Сева» и, судя по всему, наделен необычайными способностями. Впрочем, он исчезает так же загадочно, как и явился… Заложники возвращаются на Землю, и теперь ничто не препятствует заняться полномасштабными поисками Северина Морозова.
Далекое будущее… На космической станции, принадлежащей галактической расе эхайнов, произошла катастрофа. Случившийся поблизости патрульный корабль землян подобрал спасательную капсулу, в которой оказался младенец-эхайн. Было установлено, что генетически эхайны относятся к неандертальцам. Командир патруля Елена Климова узнает, что ее находкой заинтересовался земной Департамент оборонных проектов. Женщина отваживается на нетривиальный шаг. Она уходит в отставку, меняет имя и усыновляет младенца. Теперь его зовут Северин Морозов.
Евгений Иванович Филенко родился в Перми в 1954 году. Окончил Пермский университет. Работает программистом.Первый рассказ был напечатан в журнале «Юный техник» в 1964 году.Рассказы и повести Е. Филенко опубликованы в журналах «Изобретатель и рационализатор», «Вокруг света», «Уральский следопыт», «Спутник», «Студенческий меридиан», «Даугава», в сборниках фантастики и приключений «Поиск-81» (Пермь), «Поиск-86» (Свердловск), «Поиск-87» (Пермь).«Сага о Тимофееве» — первая книга молодого автора.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Писатель Дарлинг заметил странную закономерность: в один и тот же день в различных авариях и катастрофах почти все погибшие были машиностроителями, в другой — врачами и т. д. Это наблюдение привело его к парадоксальным выводам.
Признанный мастер отечественной фантастики… Писатель, дебютировавший еще сорок лет назад повестью «Особая необходимость» – и всем своим творчеством доказавший, что литературные идеалы научной фантастики 60-х гг. живы и теперь. Писатель, чей творческий стиль оказался настолько безупречным, что выдержал испытание временем, – и чьи книги читаются сейчас так же легко и увлекательно, как и много лет назад… Вот лишь немногое, что можно сказать о Владимире Дмитриевиче Михайлове. Не верите? Прочитайте – и убедитесь сами!
Доктор Альфред Сток не переставал удивляться неожиданному повороту своей жизни, пока отнюдь не радовавшей удачами: биография доныне складывалась не из шагов на высоты, а из падений в ямы. И вот теперь его пригласили работать на закрытый остров, где можно заниматься самыми бесполезными и необычными исследованиями. Но так ли уж бесполезны они?
Похоже на фентези, но чистая фантастика.