Бумеранг Гейдриха - [72]

Прага, 20 декабря 1938 года

Пан Зеленка любил выйти на работу, а работал он преподавателем химии в одной из пражских гимназий, заблаговременно и прогуляться. Этот день был особенным — последний учебный день перед рождественскими каникулами. Сегодня настроение у всех в гимназии будет хорошее, предпраздничное, уроки будут проходить чисто символически. Пан Зеленка и встал утром именно с таким настроением.

Погода в тот день стояла чудесной: было не очень холодно, а за ночь выпал свежий снежок, который лежал огромными шапками на ветках деревьев. Пан Зеленка с удовольствием прошелся по берегу Влтавы, а потом свернул в старинный узкий проулочек.

Когда он входил во двор гимназии, дворник с большим уважением поприветствовал его, поздравил с наступающими праздниками и сказал:

— Пан Зеленка, пан директор просил передать вам, чтобы вы, как только придете, зашли к нему.

Такое сообщение не удивило пана Зеленку: директор гимназии перед всеми праздниками вызывал к себе ведущих преподавателей и лично поздравлял их. Пан Зеленка, не торопясь, прошел в учительскую, разделся и пошел в кабинет директора.

— Здравствуйте, пан Новак, мне сказали, что вы хотели меня видеть, — с порога сказал пан Зеленка, потирая замерзшие по дороге в гимназию руки.

— Проходите, пан Зеленка, — ответил директор, поднимаясь ему навстречу. — Я даже не знаю, как начать… У меня не очень хорошие новости. Видите ли, на днях мы получили депешу из отдела образования. Мы обязаны до сегодняшнего дня уволить всех преподавателей евреев. Поймите меня правильно, я ничего против этой национальности не имею, но это строгое распоряжение сверху.

Говоря все это, пан Новак старался не встретиться глазами с паном Зеленкой. Директор похлопал себя по карманам пиджака, достал пачку сигарет, предложил одну пану Зеленке, потом, вспомнив, что тот не курит, сконфузился и, не закуривая сам, убрал пачку.

— Для нашей страны настали не лучшие времена, — продолжил пан Новак, — Я прекрасно понимаю, откуда дует ветер, но, к сожалению, ничего поделать не могу. Я и так тянул до последнего момента, — Он протянул учителю химии конверт, — Вот ваша заработная плата и выходное пособие. И послушайте моего совета: как можно быстрее уезжайте из этой страны.

Какое-то время пан Зеленка не мог понять, о чем идет речь. Наконец до него стала доходить суть сказанного.

— Покорно благодарю вас за совет, пан директор, — сказал он, — но я считаю эту страну своей и никуда бежать не собираюсь. Я прошу вас об одном: разрешите мне попрощаться со своими учениками.

— Конечно, конечно, попрощайтесь, — поспешно заговорил директор, — И повторяю, поймите меня правильно, я вполне с вами согласен, что это ваша страна и ваша родина, но, поверьте мне, скоро не только вам, а и многим чехам придется покинуть эту страну.

Ничего не ответив, пан Зеленка развернулся и вышел. От праздничного настроения не осталось и следа. Всего лишь несколько месяцев назад ему пришлось бросить все и переехать из Судет в Прагу, но беда настигла его и здесь. Согнувшись, старческой походкой он направился к своему классу. Он понимал только то, что уже не работает в этой гимназии, но до него еще не дошло то, что больше в этой стране в ближайшее время работать учителем он не сможет нигде. И вообще, теперь вопрос работы для него станет очень серьезно. Такого рождественского подарка пан Зеленка никак не ожидал. Правительство Чехо-Словакии под руководством престарелого доктора Гахи делало все возможное, чтобы ублажить Германию и как можно дольше продлить собственную агонию.

Прага, 5 января 1939 года

Доктор Ева Йогановская, главный врач чешского отделения Красного Креста, появилась на работе в этот день как всегда стремительно и по-деловому. Уже с порога, не раздеваясь, она заглянула в секретариат, дав понять сидевшим там девушкам, что они под контролем и бездельничать и заниматься пустыми сплетнями не имеют права. Потом то же самое хотела сделать с бухгалтерией, но, как только она подошла к дверям, оттуда появился главный бухгалтер пан Фафек. Казалось, что он прямо у дверей ждал, когда послышатся ее шаги.

— Пани доктор, — заговорил возбужденно Петр Фафек, — как хорошо, что вы пришли. Только что мне звонили и сказали, что к нам приехали представители Международного Красного Креста из Лондона, мистер МакЛейн и мистер Беккет. Я так боялся, что они появятся здесь раньше вас.

Международное отделение не больно-то баловало своим вниманием чешский Красный Крест, и такой приезд был всегда событием. Весь вопрос заключался в том, какую цель преследовали его представители: если они приехали с очередными дарами — это одно, но если они приехали с инспекторской проверкой, чтобы узнать, как распределяются такие дары, то это совсем другое.

— Надеюсь, у вас вся отчетность в полном порядке, — не скрывая тревоги, спросила пани Йогановская. — Эти англичане очень дотошные люди.

— Не беспокойтесь, пани доктор, у меня всегда все в полном порядке, — спокойно ответил пан Фафек, — Мы же с вами работаем не один год и ни разу за это время ко мне не было никаких нареканий.

— Так-то оно так, — согласилась доктор Йогановская, — но проверить всякие мелочи никогда не помешает. Я просто хотела сказать, что могут случиться какие-нибудь ничего не значащие досадные оплошности. Проверьте, пожалуйста, все еще раз.