Бумажный домик - [58]
Современное здание, повсюду шкафы с пронумерованными ящиками, залы с прекрасной звукоизоляцией, пишущие машинки, секретарши, таблицы. Я пытаюсь себя урезонить. В современной жизни все это необходимо. Монсеньор молод, подвижен, симпатичен. Он объясняет мне мою задачу. Моя мирская точка зрения на информацию может быть ценной. Я работаю в издательстве, я должна знать… Цифры. Мысли мои разбегаются. Монсеньор немножко смахивает на банкира. И все же он очень мил и убежден в необходимости того, что делает. Я размышляю, можно ли, служа в банке, считать, что исполняешь волю провидения? И все же банки необходимы. Католический банк? Всегда испытываешь отвращение, когда представляешь себе, что церковные дела большей частью связаны с денежными. Нельзя служить Богу и маммоне одновременно. Объединенный банк Святых Даров и Иисуса Христа? Это шокирует. Уж лучше что-то вроде: Католический банк, вынужденный обстоятельствами. По-моему, ничуть не хуже, чем Национальный торгово-промышленный банк? А может, стать служащим в банке Иисуса Христа окажется делом весьма достойным как раз потому, что это скучно, неприятно, непрестижно?
Но разве можно с уверенностью сказать, что это так уж неприятно?
По-моему, надо скорее порвать с ограниченным, патриархальным, традиционным представлением о христианстве, представлением, которое есть не что иное, как мораль замкнутого пространства или мораль гетто. Давайте будем добры к нашим близким, нашим детям, нашим друзьям, нашим сослуживцам (и это даже слишком широко для определенного круга людей) и давайте зажмуримся изо всех сил, чтобы не видеть мира вокруг, где злодеи вцепляются друг другу в глотку! О! Такое положение вещей меня более чем устраивает. Я люблю своих детей, своих друзей, свою работу. Этого достаточно, чтобы заполнить жизнь. Ненавижу официальные бумаги, наспех написанные статьи, разбросанность, общий ранжир. Этого достаточно, чтобы отбить охоту вмешиваться в жизнь и пытаться переделать общество (в котором древнее варварство мирно уживается с тонким искусством администрирования), ибо в современном мире любая попытка деятельности неизбежно упирается в формуляр, в рекламу, в транспорт, в некомпетентность (разобраться в чем-либо серьезном, не посвятив этому всю жизнь, невозможно, а делать вид, что разбираешься, приходится), и к тому же все эти собрания, приходские, профсоюзные и даже политические, как назло, бывают по вечерам. Попутно я спрашиваю себя, почему это активисты всех мастей не хотят спать по ночам?
Только я все равно живу в этом мире, устраивает он меня (и других) или не устраивает. Конечно, прогресс — понятие относительное, путь к нему долог, зато путь назад совершается в одночасье; свобода тоже относительна и имеет свои оборотные стороны, она подобна болезни — не успеваешь справиться с одной формой (проказа, холера), как она возникает в другой (рак). Но ведь вы не откажетесь лечиться, оттого что смерти все равно не избежать? И не будете раздумывать об относительности всего в мире, собираясь удалить полипы? И не откажетесь принять аспирин, хотя голова у вас еще не раз будет болеть? Надежда должна умирать последней.
Я слушаю Монсеньора. Снова об информации. Насколько это в моих, впрочем, очень ограниченных возможностях, я постараюсь внести свою скромную лепту. К событиям надо относиться так же, как к людям: надеяться на все и не ждать ничего. Но до чего же я ненавижу статистику!
А все же, если бы мы любили, надеялись, верили по-настоящему, и статистика показалась бы соловьиной трелью.
Времен года больше нет
На самом деле, за исключением детей, почти все вокруг современную жизнь ненавидят. Для нас что 1968-й, что 1868-й. Очарование прошло, нам осточертело все: от полета на Луну до модного твида, — этот вечный праздник, вечные восторги, вечные открытия. Неужели я стану счастливой, если буду мыться мылом-дезодорантом, и почему я должна страдать из-за Биафры, когда все равно сделать ничего не могу? Шкалы ценностей больше нет. У меня по любому поводу пытаются вызвать угрызения совести: мое белье пожелтело, а в Америке расизм. Русские в Чехословакии, и я должна «экономить, покупая больше, чем раньше». Молоденькая девятнадцатилетняя парикмахерша опаздывает на работу: в метро была такая давка, что ей пришлось пропустить три поезда… «На баррикады!» — кричит она. Критериев больше нет, сплошная путаница. «Времен года больше нет», — говорят благовоспитанные люди. Это очень точно.
Попробуйте вырастить ребенка среди такого беспорядка. «Мой портфель давно вышел из моды», — говорила Полина. «В нашей школе
Небольшие повести, составляющие книгу известной французской писательницы, основаны на действительных событиях далекого прошлого. Захватывающий сюжет вводит читателя в мир европейского средневековья, делает свидетелем судилища над «ведьмами» и «колдунами», знакомит с процедурой инквизиционного процесса. Автор рисует гнетущую атмосферу времен, когда стремление человека познать неведомое влекло за собой жестокую кару, а порой и смерть.Рассчитана на широкий круг читателей.
«Дикки-Король» — роман известной французской писательницы Франсуазы Малле-Жорис, члена Академии Гонкуров, рассказывает о «шоу-бизнесе», той гигантской индустрии зрелищ, которую создала буржуазная «массовая культура».Издание рассчитано на массового читателя.
«Человек на балконе» — первая книга казахстанского блогера Ержана Рашева. В ней он рассказывает о своем возвращении на родину после учебы и работы за границей, о безрассудной молодости, о встрече с супругой Джулианой, которой и посвящена книга. Каждый воспримет ее по-разному — кто-то узнает в герое Ержана Рашева себя, кто-то откроет другой Алматы и его жителей. Но главное, что эта книга — о нас, о нашей жизни, об ошибках, которые совершает каждый и о том, как не относиться к ним слишком серьезно.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
15 января 1979 года младший проходчик Львовской железной дороги Иван Недбайло осматривал пути на участке Чоп-Западная граница СССР. Не доходя до столба с цифрой 28, проходчик обнаружил на рельсах труп собаки и не замедленно вызвал милицию. Судебно-медицинская экспертиза установила, что собака умерла свой смертью, так как знаков насилия на ее теле обнаружено не было.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
Необычная история, рассказанная в романе Дидье ван Ковеларта, посвящена судьбе «ребенка из пробирки». Франсуа, бизнесмен с железной хваткой, ворочающий миллиардами, но всегда остающийся в тени, под влиянием случайного стечения обстоятельств решает выступить в роли донора и помочь Симону, скромному продавцу игрушек из провинциального универмага, и его жене Адриенне стать родителями. Он не предвидит, как далеко заведет их всех эта минутная прихоть…Дидье ван Ковеларт (родился в 1960 г.) — один из крупнейших французских писателей современности.
В романе «Мы еще потанцуем» четыре главных героя. Точнее, героини. Четыре подруги. Они выросли вместе и были неразлучны. Шли по жизни каждая своим путем, искали себя, строили свое счастье, но свято хранили верность детской дружбе. И была любовь — единственная, ни на что не похожая, прошедшая через измены и ревность, победившая искусы пошлости и богатства. Но однажды их пути связались в страшный узел предательства и боли. И настал момент истины.Как найти силы выйти из уютного детского мирка и стать взрослым, не потеряв себя? Что такое дар жить на пределе сил? Эти вопросы ставит перед читателями новый роман Катрин Панколь.
Анна Гавальда — один из самых читаемых авторов мира. Ее называют «звездой французской словестности» и «новой Франсуазой Саган». Ее книги, покорившие миллионы читателей, переведены на десятки языков, отмечены целым созвездием премий, по ним ставят спектакли и снимают фильмы.В новой редакции романа «Глоток свободы» — новые главы. Еще больше очарования Франции, легкости и иронии. И пьянящее ощущение, что ты можешь изменить свою жизнь — стоит только сделать маленький шаг.