Бумажные цветы - [64]

Диана внезапно умолкла, остекленевший взгляд смотрел мимо Никиты. Он ощутил, как изнутри поднимается волна гнева, смешанного с недоумением.

— И что? Удалось выяснить, с кем общалась мать Марго, помимо Даниила? — тихо спросил он. Диана глубоко затянулась сигаретой, и полными неприкрытой боли глазами, посмотрела на Ника, выпустила изо рта густую струйку серого дыма.

— Ни с кем. — ответила она глухим безжизненным голосом. — Даниил не только ее дядя, Ник. Он еще и ее отец.

— Господи. — прошептал Скворцов, в ужасе отшатнувшись, да так, что чуть не полетел со стула. Ему потребовалось немало времени, чтобы усвоить и принять полученную информацию. А Диана жила с этим долгие годы.

— Это он тебе сказал? — придя в себя, спросил Ник.

— Нет. Мирослава. Я так и не позвонила Дане. В бреду сестра часто упоминала его имя, и не только. Когда до нас с мамой дошло, что сотворил Даниил, было уже слишком поздно что-то решать. Мы ничего ему не сказали о беременности Миры, только дали понять, что нам стало известно об их истинных отношениях и попросили больше никогда не появляться дома.

— Я не могу его понять. — пробормотал Ник. — В голове не укладывается, как посмел брат так поступить с больной сестрой. Он, что совсем не соображал, что делает?

— Нам, нормальным и здоровым, психически уравновешенным, никогда не догадаться о причинах преступлений Даниила. Может быть, они перепутали родственную связь с чем-то большим, может быть, решили, что любят друг друга иначе.

— Полнейший бред. — возмущенно прервал Диану Скворцов. — У меня самого была сестра с таким же диагнозом, я и сейчас бы жизнь отдал, чтобы вернуть ее. И всю свою молодость положил на спасение Юли, но все равно оступился, приняв неправильное решение, и потерял ее. До сих пор несу на плечах тяжелый груз вины, в тоже время осознавая, что не смог бы спасать ее вечно. Страшно представить, как живет Даниил с тем, что сотворил. Он сам столкнул в пропасть родного человека и сбежал, как последний трус.

— Наверно, нам всем свойственно ошибаться, Ник. Суть жизни, ее смысл заключен в исправлении совершенных преступлений, признании, отрицании или забвении. Мирослава выбрала последний путь. Винить в этом Даниила я буду до конца жизни, но я не Бог и не судья. Он сам себя наказал. Смотри, как запутались наши жизни. — Диана откинулась на спинку стула, глубоко задумавшись. — И ты знаешь, я очень часто думаю о том, кто же из них более безумен? Мира, погрузившаяся в нереальный мир фантазий и кошмаров, или Даниил, оставшийся здесь, чтобы и дальше бродить во тьме и тянуть нас за собой. Так или иначе его грех коснулся всех нас.

— Даниил не имеет ко мне никакого отношения. — с презрением в голосе заметил Никита.

— Марго имеет. — проницательно заметила Диана. — Я имею. И ты — между нами. В этом аду. Мне очень жаль, Ник. Но кто-то должен положить конец затянувшемуся кошмару. Кто-то из нас… Должен проснуться и исправить все.

— Это невозможно. — покачал головой Ник. — Когда я в последний раз провожал сестру в клинику для душевнобольных, Юля сказала мне тоже самое, что и ты сейчас. «Ты должен проснуться, Ник». И на долю секунды, я испугался, что она права. На долю секунды я усомнился в том, что сам существую в нормальном мире, что вытаскивая ее из болота безумия, не сошел с ума.

— Я чувствую тоже самое. — понимающе улыбнулась Диана. Они протянули руки навстречу друг другу. — Маргарита во время приступов говорит страшные вещи, но ужаснее всего то, что я каждым разом я все лучше понимаю ее, улавливаю определенную логику в несвязных фразах. Может быть, мы зря не слушаем их, не пытаемся понять, погрузиться в размытые границы реальности, доступной лишь избранным, а не больным. В конце концов, что мы знаем о мире? И о том, что он собой представляет на самом деле?

— И чем больше я думаю об этом, Ди, тем страшнее становится. Говорят, что безумие заразно. Но я не хочу. Я должен быть сильным, чтобы уберечь Маргариту, задержать здесь, как можно дольше.

— Значит, у нас с тобой одна цель? — Диана слабо улыбнулась. — И мы спасем ее. Должны спасти.

— Вдвоем. — кивнул Ник.

— Да.

И в этот торжественный момент, когда бывшие любовники установили перемирие и практически дали друг другу клятву, раздался звонок в дверь. Диана и Ник встревожено переглянулись.

— Ты кого-то ждешь? — спросил Скворцов.

Женщина отрицательно качнула головой, в глазах появилось растерянное выражение. Звонок снова сработал, а потом в дверь постучали.

Диана направилась открывать незваному гостю, прижимая руки к груди, где бешено колотилось сердце. Она боялась, что это мог быть Даниил. Но, слава Богу, ошиблась. На пороге стоял Максим, жених Маргариты, лучезарно улыбающийся и очень симпатичный. В одной руке он сжимал внушительных размеров чемодан, в другой — букет белых лилий.

— Диана, как я рад вас видеть! — воскликнул он, без разрешения и тени смущения вваливаясь в квартиру. — С таким трудом удалось вычислить адрес. В последний раз она звонила отсюда. Ну, и намучался я. Пришлось даже взятку дать. Маргаритка, где? Она снова телефон потеряла?

— Угу. — хмуро кивнула Диана, потрясенно разглядывая вошедшего гостя.