Бумажное радио - [69]

О борьбе за справедливость, не опирающуюся на закон, и о законе, не опирающемся на практику и жизнь

http://www.podst.ru/posts/6004/

Если помните, перед самым началом сезона отпусков Совет Федерации решил в 25 раз поднять штрафы за парковку на местах для инвалидов – теперь такая парковка обойдется неинвалиду в 5000 рублей.

Нуждаются ли инвалиды в защите? Безусловно. Справедливо ли обеспечивать им преимущества в парковке? Конечно! Должна ли эта справедливость опираться на закон? Еще бы. Стремление к справедливости, не основанное на законе, всегда приводит к произволу. Вера Засулич стреляла в губернатора Петербурга Трепова, основываясь на своих представлениях о справедливости; суд присяжных оправдал Засулич, потому что верил, что правящий режим несправедлив, – так полтора века назад набирало обороты кровавое колесо русского произвола, которое, по совести сказать, иногда притормаживало, но никогда не останавливалось, хотя бы потому, что Россия – самодержавная страна, где правит не закон, а самодержец.

Вернемся, впрочем, к местам для инвалидов. Если вы их и не видели, то знайте: они непременно есть рядом со входом в любой крупный сетевой гипермаркет или шопинг-молл. А не видите вы их потому, что на них всегда запаркованы машины неинвалидов. Причин такому явлению несколько, и вы их знаете. Первая: самые лакомые места в России достаются не тем, кому положено по закону, а тем, кто успел, или тем, кто круче, или тем, у кого бабла больше. Вторая причина: у инвалидов в России машин нет. Я, к примеру, последний раз машину с наклейкой инвалида видел в СССР. Такова реальность – и никакое повышение штрафов ее не изменит. Оно лишь приведет к новому произволу.

Потому что если к произволу приводит борьба за справедливость, игнорирующая закон, то точно к такому же произволу приводит закон, не основанный на прецеденте. И единственным следствием новых гигантских штрафов будет появление перед каким-нибудь комплексом «Мега» жирнозадых гайцов, нашедших новое место кормления.

А практика реальной российской жизни такова, что мест для инвалидов нет там, где они особо нужны – перед поликлиниками, больницами, травмпунктами. Попробуйте-ка, с костылем за заднем сиденье, запарковаться даже перед самыми расфуфыренными больницами – каким-нибудь «Американским медицинским центром» или центром «Медицина» в Москве. Ноль шансов. Там есть зарезервированные места, но они не для тех, кому трудно ходить, а для начальства.

Но об этом члены Совета Федерации не думают, ведь они – это и есть начальство, а гаишники – это те, кто их охраняет, эдакая отправленная на самопрокорм челядь.

И это и есть практика нашей жизни. Наглядно объясняющая, почему самые прекрасные законы у нас не действуют или действуют с точностью до наоборот.

19 июля 2011

Новые молодые старые Об уникальной ситуации, сложившейся в России: впервые у поколения отцов и поколения детей нет никаких противоречий во взглядах

http://www.podst.ru/posts/6027/

Недавно одно издание попросило меня написать про то, какая у молодежи сегодня идеология. Ну, они знали, что я преподаю в МГУ, и полагали, что у студентов какая-то такая особая идеология должна быть. И, кстати, в предположении своем были совершенно правы. Дело в том, что общество в смысле развития своих идейных установок работает как двухтактный двигатель. На первом этапе дети подхватывают новые, возмутительные, революционные, отвергаемые отцами теории – а на втором, став отцами, переводят эти идеи в разряд консервативных ценностей. Вот откуда конфликт отцов и детей, чередование революций и реставраций, либеральных и консервативных периодов. Просвещенную Екатерину Вторую менял душитель свобод Павел Первый, Павлу на смену приходил либерал Александр, далее следовал солдафон Николай – ну, и так далее, вплоть до новейшей истории.

Но знаете, какая штука? В наши дни что-то случилось с этим историческим движком. А он ведь он, такт за тактом, работал даже в Советском Союзе, когда поколение послевоенных мещан с коврами на стене сменялось поколением романтиков, а поколение романтиков сменялось поколением фарцовщиков – оно, кстати, и определило перестройку. Но сегодня не так. Сегодня те, кому от 15 до 25, мечтают ровно о том же, о чем мечтают те, кому от 35 до 45. Они мечтают о деньгах. Крутой внедорожник, навороченная хата, дача, отдых за границей, шопинг – все, не парься, чего еще надо?!

Я не только общаюсь со студентами. У меня и моих друзей дети подросли и стали той самой «молодежью», так что я не фантазирую, а констатирую. Поколение next больше не рубит дедушкиной саблей полированную мебель, как рубил юный герой «оттепельной» пьесы Розова «В поисках радости».

А поскольку я скорее летописец, чем социальный психолог, то не могу объяснить, что стряслось с одним из основных прав молодежи – правом быть против. Но нигилистов, готовых умереть за общественные перемены, сегодня в сотни раз меньше тех, кто готов продать душу за «четвертый» айфон.

И даже молодежные «Наши» – не идеология, а технология, сводящаяся к одному: сохранить существующий порядок вещей.

Парадигма России отчего-то перестала меняться.