Бумажная звезда - [22]

Сент припарковал машину позади дома, втиснув ее между «роллс-ройсами», «шевроле» и «ламборгини». Во втором ряду машин виднелся огромный старинный катафалк.

Его окна закрывали черные шторы, а панельные бока испещряли гротескные знаки и буквы. Вся машина была заляпана красными пятнами, словно чья-то неведомая рука вылила на ее крышу ведро красной краски.

— «Скриминг Скаллз», — сказал Сент, кивнув головой в сторону катафалка.

— Кто? — переспросила Вера, не понимая, о ком идет речь.

— Рок-группа. Тяжелый металл.

Сент провел Веру между машинами, минуя троицу здоровенных парней с непроницаемыми лицами, которые перекидывались в картишки на капоте «кадиллака». Все трое были одеты в черные майки, испещренные на спинах такими же непонятными знаками и буквами, что и катафалк. У каждого на одной из рук от плеча до локтя виднелась татуировка в виде змеи.

— Это и есть «Скриминг Скаллз»? — спросила Вера.

— Кто? Эти? Конечно, нет. Для этого ребята слишком чистые и гладкие. Это просто охрана.

Они остановились у входа в особняк, где широкоплечий мужчина по списку сверял имена приглашенных.

В холле девушка с ослепительной улыбкой на лице и минимумом одежды на теле предлагала гостям шампанское, наливая его из бутылки, оплетенной венком из белых цветов.

Сент взял у нее два бокала и протянул один из них Вере.

Холодное шампанское приятно щекотало небо. Вера почувствовала себя увереннее, вспомнив, что Диана Старр пила шампанское каждый день. А уж Старфайер, конечно, чувствовала бы себя как дома в любой, самой разношерстной компании. Глубоко вздохнув, Вера задержала дыхание и сделала глубокий выдох. Она мысленно рассуждала: «Это то, чего ты всегда хотела. У тебя появился шанс изменить жизнь».

Теперь она знала, что ей будет так же легко и непринужденно здесь, как было бы Старфайер.

Пол в холле, где они стояли под огромной, сверкающей огнями люстрой, был выложен в шахматном порядке черно-белыми плитами. Прямо перед ними находилась широкая лестница, разделенная на два крыла, за ней виднелось круглое витражное окно с изображениями изумрудных и бирюзовых павлинов, гуляющих под сенью раскидистой магнолии.

— Это единственное, что осталось от старого дома. Все остальное он к черту переделал, — сказал Сент Вере, ведя ее в глубь дома.

Сент помнил Блейнз-Лендинг с детства. Они часто гостили здесь, когда проводили лето на Северном побережье, где тетя Глория арендовала большой особняк. Тогда он играл на этих зеленых лужайках или в зарослях рододендронов — ему не разрешалось одному ходить на пляж, пока тетя Глория и ее кузина Бетси Блейн Уэллс пили на террасе холодный чай и слушали пластинки Мантовани.

Сент помнил удобную обветшалую мебель, потертые ковры, спальни, оклеенные пожелтевшими обоями с потускневшими розами, и покрытую пятнами плесени акварель с видом Венеции, которую написала еще прабабушка Блейн во время своего путешествия по Европе перед первой мировой войной.

Сейчас же по желанию богатого и известного Арнольда Блейза старинный особняк превратился в чудовище и вы глядел так, как выглядела бы почтенная вдова в ярком макияже и мини-юбке. Старую фамильную мебель заменили вычурные сооружения из нержавейки, кожи и стекла; в столовой шестиногие стулья из прозрачного зеленого пластика окружали черного стекла стол, поддерживаемый футуристическим сплетением медных трубок; абстрактная мазня невообразимых расцветок заменила прабабушкину акварель с видом Венеции, и весь дом от погреба до чердака заполнили стереоколонки; патефон выбросили на помойку.

— И он гордится всем этим, — сказал Сент Вере. — Говорит, что это впечатляет.

— Кого впечатляет?

— А черт его знает.

— Зачем ему это надо?

— Это долгая история. Давай сейчас не будем говорить об этом. Пусть себе наслаждается.

Сент взглянул на стоявшую рядом с ним Веру, которая, потягивая шампанское, с искренним удивлением смотрела на все происходящее глазами человека, впервые попавшего в подобное место и никогда не встречавшего таких людей. Увидев всю эту толпу глазами невинной английской няни, Сент почувствовал запоздалое раскаяние.

Какого черта он привел ее сюда? О чем он только думал?

Сент решил было схватить Веру за руку и увезти обратно в Нью-Йорк, но передумал: во-первых, потому, что им овладело какое-то тревожное чувство, даже предчувствие, что;

Арни действительно очень нуждается в нем, и, во-вторых, потому, что, несмотря на первоначальную панику. Вера уже успокоилась и стала чувствовать себя увереннее. Ей даже удавалось неплохо выглядеть в тесном для нее вечернем платье матери. Хотя, впрочем, ему все равно, во что она одета.

На этом приеме одежда не имела никакого значения.

Некоторые гости, в основном отпрыски известных на северном побережье семей, с кажущейся небрежностью оделись в дорогие слаксы и юбки из крокодиловой кожи; новые приятели Арни по Голливуду, молодые люди с голодными глазами, щеголяли в костюмах, продающихся в единственном экземпляре в бутиках на Родео-авеню; представители артистических кругов Манхэттена носили все, начиная с одежды от Кристиана Диора и кончая тряпьем Армии спасения. Мимо прошел шатающейся походкой пьяный молодой человек, волоча за собой хихикающую девицу в розовом вечернем платье, корсаж которого украшали увядшие гардении. Они явно сбежали с какого-то молодежного бала ради этого приема, где в избытке выпивка, наркотики и громкая музыка.