Бульвар - [3]
Младше Юлика лет на пятнадцать — уже тоже побывала замужем, — она называла его «мой старичок». И в этом не было издевки или какого-то оскорбления, которое обычно возникает между мужем и женой после совместно прожитых лет. Скорее, мне виделось легкое кокетство, даже подчеркнутая гордость за определенный статус — «старичок».
А «старичок», тем временем, был неугомонный, даже жадный к жизни. Быстрый и легкий на подъем, он всегда куда-то спешил и ничего не успевал. Множество разных идей, которые вмещались в его голове — будь то создание свободного театрального профсоюза и многое другое, — обычно так и оставались на уровне разговоров. Талантливый актер. Мало таких. И это подтверждало то немногое, созданное им на сцене, отличие, сверкающее малюсенькими крупинками. Банальная истина: талантливых всегда мало, пересчитать можно... Сказать точнее — единицы.
Юлик и был такой единицей. И не успел. Не успел во всем своем эмоциональном изображении заявить свое, только ему — и никому другому! — Богом данное, внести в мир людского несовершенства свое лучшее и искреннее, даже им самим до конца неосознанное, так как талант не всегда осознает то необычное, подаренное ему Богом, что отдается людям на суд, на их голосование — безжалостное, жестокое. Талант — вечное распятие...
Юлик не успел. Он распинал сам себя. Если не дать выход энергии, которая накапливается в замкнутом пространстве, — будет беда.
Каждый человек — это своеобразный очаг энергии. Одни выделяют ее — будто сгорают сырые дрова, другие — будто горит каменный уголь, третьи похожи на сгорание бензина... А есть и такие, у кого это выделение случается с силой ядерной реакции... И ее выход обязательно должен иметь свое направление и свой спрос. Неизвестное делается известным, когда за него приходится платить наивысшей ценой. Цепная ядерная реакция не имеет границ в выделении энергии. Неразумное к ней отношение требует высшего счета.
Не могу понять, не могу... И не дает покоя нечто такое, что зажег во мне телефонный звонок.
Близкое предчувствие смерти, которая, как тень, всегда ходит рядом с нами, и адское напоминание об этом — смерть Юлика — та редкая минута, когда, забыв про всю земную суету, мы на мгновение задумываемся про вечность. Мы как будто примеряем на себя время, когда сами однажды станем напоминанием другим. И страхом наполняется сердце. Цепляемся за жизнь изо всех сил, спасая свое плотское, которому до боли, до отчаяния нравится все земное, что расцветает под солнцем. Мы боимся, мы не хотим отказаться от себя, от своего нечистого тела, которое сильно провоняло потом и жиром, покрылось струпьями и язвами, сухой чешуей псориаза. Мы любим это тело. Любим самозабвенно и готовы защищать его до последней возможности. Мы не хотим его потерять.
Юлик?! Не могу ответить за тебя. Думаю, и ты не избежал этой отвратительной самовлюбленности ко всему своему телесному.
Человек всегда начинается со слабости, со страха.
И вся гордость и ценность в том, чтобы их превозмочь, преодолеть. А для этого перво-наперво нужно встать на тот путь, решиться. Как легко все звучит на словах — «встать», «решиться», — и как бывает невозможно это сделать в реальной жизни.
Тебя несет жизненное течение, кружит тебя, как ему вздумается — и не борись с ним. И будет тебе, как всем, и ты будешь, как все. И даже согласившись с этим, талантливая душа однажды все-таки не выдержит той смиренности: вдруг вскипит своей болью, диким, неиздержанным противостоянием, пылким желанием сказать свое, уже невозможное держать в себе — и начинает болеть...
Ничего оригинального в Юликовой болезни — если только в болезни может быть что-то оригинальное — не было. Славянское безумство глушилось рюмкой. Когда другие собирались расслабиться, снять стресс, то делали это обычно как минимум вдвоем.
Юлик обычно — один: тет-а-тет.
«Заходи, Юлик», — приглашали к себе актеры, которые снимали стресс, что накопился за несколько дней напряженной работы. При этом закусывая грилем, курицей, лангетом. Здесь нужно объяснить: гриль — кусочек батона, подсушенный на отопительной батарее; курица — кусочек свежего батона; лангет — тонко нарезанный черный хлеб. «Заходи, заходи», — сердечно приглашали Юлика, подавая ему рюмку. «Нет-нет! — отмахивался он. — Месяц как в рот не беру. А вы пьяницы! Презираю вас!». Шутил, топорща усы, и исчезал за дверью.
Через полчаса в коридоре слышались тяжелые шаги, с грохотом открывалась в гримерку дверь и на пороге, с холодным взором, крепко держась за дверную ручку, стоял Юлик. Не совсем подвластными ему губами он приветствовал компанию: «Привет, обалдуи!».
Вопрос, который мучительно засел во мне — почему так, почему? — не имеет ответа.
Неужели поднятые Юликом паруса нельзя было приспустить, как только начиналась буря? Неужели обязательно плыть, когда трещит мачта и на кусочки рвется полотно? Пожалуй, можно опустить, и не плыть можно, залечь, затаиться, но это при условии отсутствия цепной ядерной реакции...
Последний выход Юлика на сцену в им же придуманной роли, какой даже не существовало в пьесе (хотел работать вместе с женой, которая исполняла одну из главных ролей в спектакле), еще раз подчеркнул отличительность его таланта. Таланта невостребованного, таланта терзающегося одиночки.
Парень со странным именем Плутон мечтает полететь на Плутон, чтобы всем доказать, что его имя – не ошибка, а судьба. Но пока такие полеты доступны только роботам. Однажды Плутона приглашают в экспериментальную команду – он станет первым человеком, ступившим на Плутон и осуществит свою детскую мечту. Но сначала Плутон должен выполнить последнее задание на Земле – помочь роботу осознать, кто он есть на самом деле.
Молодая женщина Марина идёт по жизни легко, изящно и красиво. У неё всё получается, ей всё удаётся… Или всё-таки нет?
Сон, который вы почему-то забыли. Это история о времени и исчезнувшем. О том, как человек, умерев однажды, пытается отыскать себя в мире, где реальность, окутанная грезами, воспевает тусклое солнце среди облаков. В мире, где даже ангел, утратив веру в человечество, прячется где-то очень далеко. Это роман о поиске истины внутри и попытке героев найти в себе силы, чтобы среди всей этой суеты ответить на главные вопросы своего бытия.
Что такое дружба? Готовы ли вы ценой дружбы переступить через себя и свои принципы и быть готовым поставить всё на кон? Об этом вам расскажет эта небольшая книга. В центре событий мальчик, который знакомится с группой неизвестных ребят. Вместе с ним они решают бороться за справедливость, отомстить за своё детство и стать «спасателями» в небольшом городке. Спустя некоторое время главный герой знакомится с ничем не примечательным юношей по имени Лиано, и именно он будет помогать ему выпутаться. Из чего? Ответ вы найдёте, начав читать эту небольшую книжку.
Рассказ-метафора о возникновении мыслей в голове человека и их борьбе друг с другом. Содержит нецензурную брань.
Книга «Таня, домой!» похожа на серию короткометражных фильмов, возвращающих в детство. В моменты, когда все мы были максимально искренними и светлыми, верили, надеялись, мечтали, радовались, удивлялись, совершали ошибки, огорчались, исправляли их, шли дальше. Шаг за шагом авторы распутывают клубок воспоминаний, которые оказали впоследствии важное влияние на этапы взросления. Почему мы заболеваем накануне праздников? Чем пахнет весна? Какую тайну хранит дубовый лист? Сюжеты, которые легли в основу рассказов, помогают по-новому взглянуть на события сегодняшних дней, осознать связь прошлого, настоящего и будущего.