Бульвар Ностальгия - [35]
Йорке убили Джона Леннона.
Затем следовала паузу и пафосная тирада.
– На мой взгляд, 8 декабря в городе «желтого дьявола» застрелили не просто Д.
Леннона, там расстреляли эпоху!
Это было серьезно и могло закончиться грандиозной пьянкой с
приключением.
Вечером 9 декабря на бывшей Большой дворянской, где расположились
рекламно – художественные мастерские, было шумно. Мольберты, макеты и
столы были сдвинуты… У входных дверей в духе времени алел плакат: «Леннон
и теперь живее всех живых!».
В дальнем углу голосом Джона пела “Яуза”. У окна Леннон пел из
магнитофона «Маяк».
Слово взял студент – философ Михаил Изаксон. Жизнеописание Джона
Леннона от Миши Изаксона изобиловало весьма сомнительными событиями и
фактами, рождавшимися, видимо, в Мишиной голове по ходу его цветастой
речи. Много лет спустя я присутствовал на одной экскурсионной прогулке,
которую вел бывший студент-философ. География и история места, о котором
говорил Миша, были насыщены такими же проблематичными фактами и
именами, как и изложенная им в тот вечер биография Джона Леннона. Изаксона
перебил Копытов.
– Мишель, – сказал он, – мне кажется дело не в биографии, а в том, что вчера в
Нью-Йорке расстреляли эпоху.
– Мы уже слушали это по телефону. Не перебивай, – завозмущались
собравшиеся. Но Копытова было уже не унять. Возвысив голос до
патетической надрывности, он говорил об эпохе, о потерянном поколении и о
пепелище великой культуры, проводя между делом параллели между бунтарем
Джоном Ленноном и «босяками» русской поэзии С. Есениным и В. Высоцким.
Публика оживилась, и вскоре разделилась на два лагеря. У «Яузы» собрались
поклонники Джона Леннона – С. Есенина, у «Маяка» Леннона – В. Высоцкого.
«Яуза», пила сухое «Ркацители» с «Жигулевским» и слушала «Imagine».
«Маяк» усугублялся «Румынским крепленным», баловался травкой и внимал
«Revolution – 9». Между магнитофонами ходил полный кавалер орденов славы
хмельной сторож Кузьмич.
– Все «хлапцы» хорошие, – говорил Кузьмич, и, выпивая очередной стакан,
отправлял отяжелевших от вина и травы поклонников Леннона-Есенина и
Леннона-Высоцкого в подвал, где одуревшие «хлапцы» мылись под душем.
– Слышишь, «хлапцы», не забудьте затушить бойлер… – увещевал моющихся, засыпающий Кузьмич.
За полночь, когда уже иссяк винный фонтан и дружный храп сменил
обессилевшие магнитофоны, мастерскую сотряс мощный взрыв. Вздыбились
бетонные перекрытия, и в образовавшемся проеме обозначились
развороченные контуры жарко клубящегося бойлера. Над ним, траурно
склоняясь, висел транспарант с сохранившейся надписью «…живее всех
живых». Пахло общественной парилкой и дымом вспыхнувших
электропроводов. Среди всего этого бедлама бегал протрезвевший сторож
Кузьмич.
– Суки! Ну, суки, я же просил, затушите бойлер! – причитал над разверзшейся
бездной сторож.
Просыпающийся народ глазел на развороченный бетон и недоуменно
спрашивал у сторожа.: – А че это, Кузьмич?
– Че-че, болт через плечо. Во че! – возмущался сторож.
– А конкретней? – спрашивали пробудившиеся.
– Конкретней. Срок это! Как пить дать, живой срок, – сказал сторож, и,
обреченно махнув рукой, пошел к телефону.
При всей экспрессивности своей речи старик был прав в одном. Это был
действительно готовый срок с формулировкой «порча социалистической
собственности». «Как минимум пятачок» – подумал я, и, натыкаясь на торчащие
из пола швеллера и каркасы, пробрался к входной двери. После комнатной вони
и пыли стало легче дышать. Мороз отрезвил и придал силы. Сейчас они были
нужны, как никогда. У ближайшего поворота уже заходился визгом ментовский
воронок…
Невоплощенная мечта
Лет х-надцати отроду водоворотом судьбы и цепью случайных связей и
обстоятельств был я втянут в лихорадку модной в ту пору рок-струи. Что такое
рок-струя? В бытность моей молодости кое-кто называл это вялотекущей
шизофренией. Другие же – формой социального протеста. Хотя я думаю, что
обе стороны правы, ибо границы между этими понятиями размыты настолько,
что трудно разобрать, где кончается одно и начинается другое. Я приведу
читателю несколько примеров из тогдашней своей жизни, и пусть уж он сам
сделает соответствующие выводы из нижесказанного.
1. Когда подавляющая масса населения моего города грезила польскими
пиджаками и элегантными австрийскими сапогами, я мечтал о холщовой
косоворотке и старорежимных штиблетах с гамашами.
2. Вместо того, чтобы выражаться нормальными в ту пору выражениями типа
«экономика должна быть экономной» и «сиськи-масиськие сраные «, я
изъяснялся словами: кочумай, лабай, бухай и пугал фразой «чувак, вы
конченый лох и не сечете в кладке» (Парень ты не знаешь аккордов)
учительницу русского языка.
3. В период усиления борьбы с алкоголизмом я предпочел борьбе крепленые
вина «Агдам», «Лучистое» и, как следствие, стал попадать в милицейский
отдел, страшно мешая этим родительской карьере.
4. В эпоху всесоюзного шлягера «увезу тебя я в тундру» я пел выразительную
рок– композицию «Дом восходящего солнца», аккомпанируя себе при этом на
электрогитаре. Хотя, правды для надо отметить, что в те далекие уже дни на
гитарах играли практически все, даже те, кто смутно отличал гитару от
барабана.
– А че, в натуре, гитара тоже ударный инструмент! – говорили они, неся её с
«…На бархане выросла фигура. Не появилась, не пришла, а именно выросла, будто поднялся сам песок, вылепив статую человека.– Песочник, – прошептала Анрика.Я достал взведенный самострел. Если песочник спустится за добычей, не думаю, что успею выстрелить больше одного раза. Возникла мысль, ну ее, эту корову. Но рядом стояла Анрика, и отступать я не собирался.Песочники внешне похожи на людей, но они не люди. Они словно пародия на нас. Форма жизни, где органика так прочно переплелась с минералом, что нельзя сказать, чего в них больше.
«…Бывший рязанский обер-полицмейстер поморщился и вытащил из внутреннего кармана сюртука небольшую коробочку с лекарствами. Раскрыл ее, вытащил кроваво-красную пилюлю и, положив на язык, проглотил. Наркотики, конечно, не самое лучшее, что может позволить себе человек, но по крайней мере они притупляют боль.Нужно было вернуться в купе. Не стоило без нужды утомлять поврежденную ногу.Орест неловко повернулся и переложил трость в другую руку, чтобы открыть дверь. Но в этот момент произошло то, что заставило его позабыть обо всем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Компания наша, летевшая во Францию, на Каннский кинофестиваль, была разношерстной: четыре киношника, помощник моего друга, композитор, продюсер и я со своей немой переводчицей. Зачем я тащил с собой немую переводчицу, объяснить трудно. А попала она ко мне благодаря моему таланту постоянно усложнять себе жизнь…».
«Сон – существо таинственное и внемерное, с длинным пятнистым хвостом и с мягкими белыми лапами. Он налег всей своей бестелесностью на Савельева и задушил его. И Савельеву было хорошо, пока он спал…».
«… – Вот, Жоржик, – сказал Балтахин. – Мы сейчас беседовали с Леной. Она говорит, что я ревнив, а я утверждаю, что не ревнив. Представьте, ее не переспоришь.– Ай-я-яй, – покачал головой Жоржик. – Как же это так, Елена Ивановна? Неужели вас не переспорить? …».