Булат и злато - [33]
Открылись пути внешней торговли. Исаак Масса, прозимовавший со своими товарами в Вологде, писал: «Около пасхи… весь путь от Ярославля до Белого моря совершенно очистился, так что все купцы тотчас же по вскрытию рек с великой радостию отправились к морю и в Архангельск и здесь нашли свои корабли, [прибывшие] из Англии и Голландии, которых они уже не чаяли больше видеть». Впрочем, в это лето архангельская торговля оказалась не очень активной, так как, по словам того же И. Массы, иностранные корабли были вынуждены покинуть Архангельск, не дождавшись «купцов из глубины страны». Внешняя торговля смогла оправиться от потрясений 1607–1608 годов с меньшей быстротой, чем внутренняя.
После снятия осады Денежный приказ поспешил восстановить «доброту» копейки, поколебленную тяжелыми испытаниями 1608-го и первой половиной 1609 года. Возобновилась чеканка полноценных монет весом в 4 почки (0,68 грамма). Они были оформлены так, чтобы их можно было без труда отличить от копеек пониженного веса. Так как и эти копейки, и откупные московские монеты не имели на лицевой стороне никакого знака, новые полноценные копейки выделили тем, что на лицевой стороне, под ногами скачущего коня разместили буквы МО — знак Московского денежного двора, давно уже не употреблявшийся. Использовали также старый маточник лицевой стороны времени Федора Ивановича со знаком М/о.
«Доброта» русской копейки была восстановлена. Но для удержания стабильного качества монеты у казны явно не хватало средств. К тому же Василий Шуйский не скупился на подарки иноземцам, которые он раздавал помимо жалованья. Современники рассказывали, что каждому шведскому начальнику он дарил либо коня в полном уборе, либо золотые пояса, ожерелья, серебряные сосуды, либо шелковые и меховые покрывала, либо мечи редкой работы. Не исключено, что многие средства были извлечены им из монастырской казны. Келарь Троице-Сергиева монастыря Авраамий Палицын писал, что после снятия осады с монастыря Шуйский забрал там «последнюю казну: …сосуды златыя и серебряня и позлащены, иже велицей достойны».
Безрассудная щедрость царя по отношению к иноземным войскам отнюдь не вызывала ответной признательности. Конрад Буссов рассказывал: «Понтусу и всем пришедшим с этим войском московский царь Шуйский был очень рад…, почтил всех офицеров по случаю прибытия золотою и серебряной посудой из своей казны, заплатил сполна всему войску все, что им причиталось, золотом, серебром, соболями. Но когда набили мошну, они обнаглели и стали учинять в городе одно безобразие за другим».
Новая беда обрушилась на русскую землю. Весной 1609 года крымские татары появились в южных территориях, в окрестностях Серпухова, Коломны и Боровска. Крымская орда действовала в соответствии с тем соглашением, которое заключил Сигизмунд III с Турцией: крымские татары обязывались открыть военные действия против Москвы. Но и сам Сигизмунд III решил наконец открыто развязать военные действия против России. В качестве предлога король использовал сближение русского правительства со Швецией. Сигизмунд сам претендовал на шведский престол по праву крови и считал шведского короля Карла IX, своего дядю, узурпатором. Русско-шведское сближение мешало его борьбе за шведскую корону. Не без оснований теперь надеялся Сигизмунд III на династическую унию с русским престолом — доверенные лица из Москвы доносили королю, что в среде московских бояр все более крепнет идея объединения России и Польши под общей властью.
В сентябре 1609 года войска Сигизмунда III осадили Смоленск. Король надеялся, что жители Смоленска выйдут ему навстречу с хлебом-солью. Но горожане не пустили короля в город. Осада Смоленска длилась двадцать месяцев и сыграла очень важную роль в дальнейшем ходе русской национально-освободительной борьбы.
Открытая война с Польшей изменила расстановку сил в лагере Лжедмитрия II. Многие отряды шляхтичей по призыву короля бросили Тушино и отправились под знамена Сигизмунда III. Впрочем, окончательно бросить Тушино они не решались, так как Лжедмитрий II задолжал полякам, по их подсчетам, от 4 до 7 миллионов рублей. На приверженцев Лжедмитрия II отрезвляюще подействовала откровенная захватническая политика вчерашних друзей — поляков. Авторитет тушинского царя резко упал. Он был вынужден тайно покинуть собственную резиденцию и бежал в Калугу, бросив на произвол судьбы и своих русских сторонников, и «царицу» — Марину Мнишек.
Теперь силы вольных казаков стали концентрироваться вокруг Калуги. Казаки по-прежнему стояли «за доброго царя», но Лжедмитрий боялся их не меньше, чем правительственных войск Скопина-Шуйского. Он вновь обратился к помощи иноземцев. В Калуге его опорой стал польский канцлер Ян Сапега с отрядом наемников.
Окончательно разуверившиеся в Лжедмитрии II тушинские бояре и патриарх Филарет — остатки тушинского правительства — решили призвать на русский трон сына короля Сигизмунда III королевича Владислава. 4 февраля 1610 года между ними и королем был заключен договор. В нем оговаривались условия венчания королевича на русский престол. Король подписал все условия договора, но его истинные цели заключались в полном овладении Русским государством. Чтобы заручиться поддержкой русской феодальной верхушки, король от имени Владислава раздавал поместья русским тушинцам.
