Букет подснежников - [17]

В последнюю неделю августа в клубе проходит выставка-дегустация «Наши достижения», на которой происходит обмен семенами и посадочным материалом.

Дольше всех выступал против огородного дилетантизма наш сосед, Степан Иванович. Он презрительно фыркал, глядя на дипломированных специалистов, ковырявших землю лопатами, и заявлял, что не к лицу кандидатам и докторам наук заниматься таким непроизводительным трудом. В прошлом году он приобрел мотоблок.

Безуспешно провозившись с ним два дня, он был близок к тому, чтобы облить его бензином, чиркнуть спичкой и покончить тем самым с выполнением продовольственной программы на своем участке. Моя мама, призвав на помощь весь свой опыт инженера-механика, сумела-таки вместе с соседом довести до ума эту груду металла. Благодарный сосед уже второй сезон вскапывает наш огород, а мама, в свою очередь, делится с ним рассадой.

Прошлой осенью перепуганный сосед долго звал маму, любопытный Тошка пролез через забор к нему на участок и попытался объяснить, что нечто зеленое, уползающее с грядки и выросшее в траве — кабачок цуккини. Степан Иванович не поверил объяснению столь некомпетентного, на первый взгляд, эксперта, на помощь пришел Саша, подтвердивший слова брата. На испуганный вопрос соседа, что делать с этой зеленой нечистью с таким труднопроизносимым названием, Саша сказал, что бабушка его жарит. С тех пор Степан Иванович всегда звал на консультацию моих сорванцов, если бабушка была занята.

Глава 9

Светка тяжко вздыхала над чашкой кофе, вспоминая свои трудовые подвиги на даче, когда к нам зашел Олег.

— Ты своих на дачу уже отправила, да? Тогда поезжай на три дня в Петербург, есть возможность установить контакт с одной фирмой.

— Там дела на один день, что мне там полнедели сидеть?

— Поезжай, может быть, еще что-нибудь подвернется, у тебя рука легкая.

Делать нечего, я поехала домой собирать вещи. Как считает наш шеф, с моей легкой руки у нас расширяется сотрудничество с американцами и французами. Встал вопрос об открытии совместного производства, о чем я уже давно мечтала. Производство дает ощущение какой-то надежности, хотя его так облагают налогами. Вот только что мне делать целых три дня в Петербурге?

Как я и думала, со всеми формальностями мне удалось управиться за один день. Довольная, я позвонила в Москву, телефон Олега не отвечал, Светлана была на месте, со слезами в голосе она что-то прокричала мне в трубку. Слышимость была отвратительная, я ничего не поняла. Господи, только бы все с моими было в порядке! Спустя десять минут мне удалось дозвониться до Светки.

— Светлана, что случилось?

— Ларка, цветы не принесли! Ни вчера, ни сегодня… Я уже не знаю, что и думать… Может быть, с ним что-нибудь случилось?

— Какие еще цветы? Ненормальная, я испугалась, что-то с детьми или с мамой… Ну, нельзя же так пугать…

— Лариска! Цветов нет, он их не прислал…

— Не переживай, видимо, у него деньги кончились. Пойди купи себе букет в метро.

— У, грымза бесчувственная! Неужели тебя ничего не трогает? Как ты можешь так говорить?!

— Светка! С моими все в порядке? Мама не звонила?

Светлана прошипела в трубку что-то успокоительное, и наш разговор на этом завершился. До Олега я смогла дозвониться только вечером, сообщила о том, что удалось сделать, предложила обменять обратный билет и вернуться в Москву завтра. Начальник что-то туманно говорил о необходимости моего пребывания в Петербурге, потом решительно заявил, чтобы до пятницы я и не думала возвращаться. Я разозлилась на него, потом, успокоившись, подумала, что за счет фирмы могу провести лишние три дня в Петербурге. Три дня, помнится, я тогда еще подумала про три дня в Париже. В конце концов, музеи города ничем не хуже парижских, а в Эрмитаже я была пять лет назад, когда приезжала в Ленинград с делегацией испанцев.

Последний раз я приезжала в город осенью за полгода до рождения Тошки. Мне очень давно хотелось увидеть фонари Петродворца золотой осенью во время листопада. Андрей отпустил меня очень неохотно, проводил меня на вокзал и все напоминал, чтобы я берегла себя. Ленинград встретил меня прохладной солнечной погодой, дул холодный ветер, на Неве начиналось очередное наводнение. Остановилась я у наших знакомых, спешить мне было некуда, и я неторопливо гуляла по городу, посещая музеи. В большинстве из них я была с делегациями, но, когда приходится переводить слова экскурсовода, тут уж не до собственных впечатлений. Однажды хмурым утром я неторопливо шла по набережной Невы у Летнего сада.

Моросил мелкий осенний дождик, был будний день, и на набережной почти не было людей. Я подняла глаза и вдруг увидела, как порывом ветра сквозь черную кованую решетку Летнего сада бросило целую охапку золотых кленовых листьев. Они, словно птицы, вспорхнули вверх и, плавно кружась, опустились на мокрую мостовую.

Это было так красиво, словно золотые брызги на асфальте. Рядом раздалось шарканье метлы по тротуару, и неуклюжая, тепло закутанная дворничиха стала сгребать листья в большой ворох. Да, мне развлечение и радость, а ей ветер добавляет хлопот. Я невольно ускорила шаги, но новый порыв ветра остановил меня. Мы очутились с ней в водовороте золотых листьев, летевших из Летнего сада. Это было так красиво. Меня охватило ощущение радости и счастья. Внезапно я вспомнила о натруженных покрасневших от холода руках женщины и с испугом подумала, что она начнет ворчать и испортит это счастливое мгновение. Я повернулась к ней и увидела, что она с улыбкой смотрит на кружащиеся листья. Мы улыбнулись друг другу. Этот золотой дождь у Летнего сада запомнился мне даже больше, чем роскошные фонтаны Петродворца.