Букашко - [10]

— Сидорова Феодора Герасимовна померла, — пояснил дежурный.

Окончательно я понял, что все в порядке, когда свободно и без излишних треволнений добрался до своего кабинета. Охранник Жора был как всегда внимателен и готов к провокациям, но в глазах его явно читалось искреннее восхищение. Полагаю, что на разводе ему сообщили о повышении моего статуса. Я расположился за своим письменным столом и стал ждать продолжения, а чтобы излишнее волнение не мешало мне жить, я достал свою рукопись и занялся редактированием главы о всепоглощающей жажде подвига и свершений, обрушивающейся иногда на отдельные муравьиные особи.

Я работал до тех пор пока не раздался сигнал, призывающий сотрудников на ежедневную оперативку.

*

Товарищ А. вызвал меня на ковер через пятнадцать минут после окончания оперативки, которая на этот раз была посвящена архиважной и животрепещущей теме — поливке номенклатурных цветов из номенклатурных же леечек. Среди технического персонала были выбраны ответственные, в чью задачу входило следить за состоянием растений, волей судьбы попавших в Кремль. А это — регулярная поливка, контроль за состоянием земли, борьба с вредителями, обеспечение оптимального освещения… боже мой, целая наука… Нерадивых ответственных обещали достойно наказать.

Как секретарь-референт я был освобожден от подобных занятий. За растениями, находящимися в моем кабинете, должна была приглядывать уборщица. Я требовался большевикам для интеллектуальной работы. Мелочь, а приятно. Так что в кабинет товарища А. я попал в приподнятом настроении.

— Григорий Леонтьевич, — обратился ко мне товарищ А., — нам надо кое-что обсудить….

Его странным образом вибрирующий голос и довольно редкое в последнее время обращение по имени-отчеству выдавали огромное напряжение, что-то было не так. И на этот раз дело было не во мне, его встревожило что-то более значительное. Я насторожился и приготовился к неожиданностям.

— Закончили ли вы проверку слухов о посещении коридоров Кремля духом Феликса Эдмундовича Дзержинского?

— Да. Закончил, — по инерции сказал я. По правде говоря, я так ничего и не придумал, но разговор принимал столь неожиданный оборот, что в излишние объяснения вступать не следовало.

— Доложите.

Да уж не проверка ли это? — подумал я. Обычно товарищ А. работой не интересовался. Ему было достаточно поручить ее мне. Пришлось импровизировать. Настойчивость товарища А. красноречиво говорила о необходимости внимательно следить за своими словами. Я понял, что нас прослушивают. Интересно, кого проверяли, меня или товарища А.?

— О, это было очень сложное задание, — начал я свою импровизацию. — Но поскольку я являюсь, не побоюсь это утверждать, крупнейшим в Союзе ССР специалистом по диким муравьям, мне удалось справиться с этой серьезной, многоплановой задачей.

Товарищ А. начал медленно привставать, глаза его наполнились ужасом.

— Ну?

— У диких муравьев есть странный обычай — они, время от времени, впадают в состояние крайней ярости. Обратите внимание, что никаких внешних оснований для такого удивительного поведения отыскать не удается. А бывает и так, что муравьев охватывает всепоглощающая жажда нежности, и в этих случаях часто невозможно отыскать явную причину. Исследования и статистический анализ данных с неопровержимостью показали, что муравьи таким необычным образом реагируют на встречу с духами своих врагов или, наоборот, духами близких в недавнем прошлом особей.

— Духи, говорите… А как же материализм?

— Теория встречи муравьев с духами — чисто материалистическая теория, своего рода порторбуренция акстазиса. Разве можно предугадать заранее все формы проявления материи? Еще Энгельс недвусмысленно указывал на неисчерпаемость материи.

— Ну? — товарищ А. стоял по стойке смирно.

— Мое заключение — дух товарища Феликса Эдмундовича Дзержинского действительно мог перемещаться по коридорам Кремля.

— Можем ли мы доверять…

— Можете. Я привык гарантировать достоверность своих заключений.

— А котлеты?

— А вот по поводу сопутствующих факторов — отравили его котлетой или нет, и зачем он с ними бродит — обращайтесь к тому, кто владеет информацией, это вопросы не ко мне.

— Но вы могли бы узнать об этом подробнее?

— Конечно. Предоставьте мне надлежащую информацию, а уж разобраться в ней и должным образом интерпретировать ее я, без сомнения, сумею.

При этих словах заскрипела, распахиваясь, дверца шкафа, и на свет появился Хозяин — Иосиф Виссарионович Сталин собственной персоной.

— Этот человек нам подходит, — сказал он, отряхивая пыль с ушей.

— Но он же явный гад! — удивился товарищ А.

— А может и не гад…

— Может… я много думал об этом, — согласился товарищ А.

*

Я был заинтригован. Теперь стало окончательно ясно, что для меня подыскивают какое-то чрезвычайно ответственное задание, столь ответственное, что до поры до времени о его сути нельзя даже намекать. Не исключено, что и сам товарищ А. пока не знал подробностей. Руководство партии почему-то решило, что я самый подходящий для такого дела человек и смогу справиться, если мне помогут соответствующие партийные органы. Рассказать мне подробности работодатели пока были не готовы. Как это принято у большевиков, непосредственному исполнителю не положено знать о сути возложенной на него миссии до последней минуты, когда уже надо прыгать с парашютом.