Бухта командора - [55]

Через час я перейду к нему на борт. Описав перед тоней круг, суденышко ляжет курсом на Шойну.

Прощай, берег, где узкой полоской на склоне лежит синий лед. Где валяются среди ягеля отпиленные оленьи рога, где стоит, прилепившись к зеленому боку сопки, изба, а в ней четыре месяца в году живут колхозники из Шойны, повторяя повадки и строй жизни дедов-поморов, охотников за морским зверем.

От автора

Я вернулся из Заполярья осенью того же года, а на следующий год был принят закон, запрещающий охоту на дельфинов.

Это правильно и хорошо. Но сперва этой охоте «изменили» люди. Такие, как Гриша Ардеев. И я рад, что был свидетелем его «измены».

Полуостров Канин — Ленинград,

1965—1982 гг.

ЧАСТЬ III ПУТЕШЕСТВИЯ НА ЮГ

АВТОР ТРЕТИЙ РАЗ БЕРЕТ СЛОВО

Природа и Человек. Проблема эта волнует сейчас всех. Из одних парадоксов, рожденных ею, можно делать вязки, как из грибов.

Число охотников на Украине превышает число зайцев.

Количество писателей и журналистов, защищающих животных, которые вписаны в Красную книгу, давно перегнало количество редких зверей…

Планета опутана двумя сетями — железной и каменной. Железная — локомотивные дороги, газо- и нефтепроводы, телеграф. Каменная — города, автомобильные пути, плотины.

Распахана почти вся пригодная для обработки земля. Все меньше зеленых островков, куда под натиском человека слетаются птицы, уходят звери, сползаются гады.

Мир животных меняется и скудеет на глазах.

Мне повезло: я успел кое-что повидать.

В большинстве стран Африки крокодилы стали редкостью, можно прожить всю жизнь на берегу Нила и не увидеть ни одного.

Но на Кубе в заповеднике Гуама бронированные рептилии еще лежат в болотной траве тесно, как колоды в деревянной мостовой, — счет идет на сотни. Прогретые тропическим солнцем, хищники подвижны, предприимчивы и даже не очень-то молчаливы.

Маленькие — чуть подлиннее авторучки — пищат.

Повзрослее — величиной с галошу — крякают.

Крокодил средних размеров лает.

И наконец, матерый старик, метра три-четыре длиной, если его потревожить или испугать, ревет как бык.

Особенно интересно наблюдать скопления животных. Есть возможность сравнивать, видеть характеры.

Однажды в Танзании, неподалеку от Морогоро, наш автомобиль (шофер-африканец вел его прямо по саванне) наткнулся на группу молодых львов. Они поспешили ретироваться. Некоторые отступали, поджав хвосты. И только один лев, нахмурясь, пошел прямо на машину. Он шел медленно, не боясь. Шофер благоразумно свернул. Мы объехали большую черногривую кошку. Лев стоял и весело смотрел нам вслед. Он победил.

Провожая меня в Африку, художник Николай Устинов сказал на аэродроме:

— Слушай, а какого цвета, между прочим, слоны? Посмотри.

Я ответил ему:

— Что смотреть? Серые.

И ошибся.

Слон, который только что выкупался в реке, аспидно-черного цвета. Для того чтобы не докучали насекомые и чтобы солнце не иссушало кожу, слоны посыпают себя пылью. Они становятся серыми, желтыми, коричневыми. Однажды нам встретились два красных слона — они только что растоптали термитник из красной глины и вывалялись в пыли. О встрече с зеленым слоном рассказ впереди…

Всякий раз, когда видишь подобное, охватывает чувство восторга.

Небольшой экскурс в историю.

Во времена первобытные человек не очень-то выделял себя из природы.

Став сильным и разумным, он стал забывать о родстве. Между человеком и зверем возникла пропасть. Люди отмежевались от меньших братьев. В порядке вещей стало не только добывание еды, но и развлечение, при котором убивают животное, и способ хозяйствования, когда истребляется целый вид. Так произошло уничтожение миллионных стай перелетных голубей в Северной Америке. А уничтожение десятков тысяч морских черепах («живые консервы» на палубе судна)? А уничтожение миллионов котиков (ценный мех)?.. Уничтожение, уничтожение, уничтожение…

Странно, но и теперь попытки сказать о том, что охота как развлечение безнравственна, столь редки и робки, что их никто не принимает всерьез.

Что же главное в общении человека с диким животным?..

Созерцание картин великих художников, слушание классической (впрочем, любой) музыки необходимы. Сколько и что получает побывавший в Эрмитаже, прослушавший в филармонии концерт, мы точно не знаем. Догадываемся, но выразить числом, мерой не можем. Просто знаем, что без этого человеку нельзя. То же можно сказать и про общение с животными. Главное — само общение.

Я не могу объяснить, сколько и что дает созерцание котикового лежбища на Командорах, пасущегося стада слонов в африканской саванне, летящих над Днепром на юг журавлей… Что получаем мы, видя, слушая их? Не знаю. Но знаю, что без этого человеку тоже нельзя.

ДОРОГА НА БАГАМОЙО

Ливингстон умирал. Он лежал под развесистым деревом на берегу озера и слушал, как бьется в ушах кровь. Дул ветер, и кирпичного цвета волны с размаху колотились о глинистый берег.

Великому путешественнику было за шестьдесят. От беспрерывного хождения ноги его почернели и высохли. Год за годом он углублялся в экваториальные дебри. Его пути лежали в районе Великих озер — Виктории, Ньясы и Танганьики.

Незабываемым было открытие водопада на реке Замбези. Рев воды он услыхал почти за сутки. Полдня шел тропами, следуя за проводником. Наконец стена кустов раздвинулась, и над ней взметнулось белое облако брызг; река полным течением падала почти со стометровой высоты. Дрожала земля…