Будущее в подарок - [9]

– Более тридцати лет.

– И как оно избирается?

– Всеобщим голосованием. Раз в четыре года.

– Министры представляют какие-то всемирные партии?

– Нет. Таких у нас не существует. Партии давно потеряли свое значение. Они еще действуют в пределах некоторых территорий. Но большой роли не играют.

«Этого следовало ожидать, – заключил Питер.

– Ничего удивительного». Уже тогда, в начале века, партии всё более превращались из инструмента представительства интересов граждан в некие самодостаточные организации, позволяющие делать карьеру тем, для кого политика стала ремеслом.

– А кто руководит территориями?

– Органы самоуправления.

Он покосился на Линду.

– А этот… Зайдель, он министр Всемирного правительства?

– Да.

Питер сдержанно улыбнулся.

– Я, признаться, до сего момента не понимал, какого правительства он министр. Занятная личность… – Чуть позже лицо его посерьезнело. – Хотелось бы вот еще что выяснить: тогда, в начале века, все большей проблемой становилось безудержное потребительство, которое началось в Северной Америке, а потом захватило значительную часть жителей Земли. Проблема вовсе не в том, что это было не слишком… интеллектуальное существование: жить только для того, чтобы потреблять. Дело в другом – всё более распространялся стиль жизни, который ресурсы Земли никак не могли обеспечить. Хорошие вещи выкидывали не потому, что они испортились, а потому, что вышли из моды. Но зачем выкидывать мобильный телефон, куртку или туфли только потому, что видом они не совсем походят на рекламную картинку?

– Это ушло в прошлое, – все тем же ровным голосом принялась объяснять доктор Андерсон. – Общество серьезно изменилось в тридцатые годы. Мы перешли на концепцию разумной достаточности. Сейчас не принято иметь помногу одних и тех же вещей. Не принято выбрасывать вещи и устройства, пока они нормально выполняют свои функции. Если что-то может быть в общественном пользовании, то это находится в общественном пользовании. То есть разумное сочетание удовлетворения потребностей и экономии ресурсов.

Да, мир изменился очень сильно. И, похоже, в лучшую сторону. А Виктория? Где она? Чем занята? Есть ли у нее семья? Дети? «А ведь ее дети – мои внуки, – с каким-то детским удивлением подумал Питер. – Им, наверно, уже за двадцать. Подумать только – у меня могут быть взрослые внуки…»

Его мечтательная улыбка озадачила Линду:

– Вы что-то вспомнили?

– У меня могут быть взрослые внуки, – несколько смущенно проговорил он. – Понимаете, я не ощущаю, что прошло полвека. Мне странно, что им может быть больше двадцати лет.

Он все-таки устал. Прикрыл на время глаза.

– Хотите отдохнуть?

– Да, немного, – сознался он.

– Я вас на время оставлю.

Поднявшись, она плавно прошла к выходу. Питер заснул сразу после того, как закрылась дверь за доктором Андерсон.

Глава 2

Его разбудили негромкие звуки. Доктор Кацав и доктор Ашруни готовили к работе прибор, тот самый, который уже применяли. Вновь была снята пижама. Облегающие накладки охватили ноги выше и ниже колен. Потом – руки выше и ниже локтей. Он почувствовал уже знакомое покалывание.

– Повышаю интенсивность, – сообщил доктор Кацав.

Питера опять мучила щекотка в мышцах. И опять он терпел. На этот раз процедура продолжалась дольше, чем прежде.

– Как вы себя чувствуете? – осведомился Кацав, едва накладки были сняты.

– Нормально, – с легкостью ответил Питер. – Когда я смогу ходить?

– Через два или три дня. Если все пойдет так, как мы рассчитываем.

Ему казалось, два-три дня – чересчур много. Как выдержать столько? Им владело нетерпеливое желание поскорее покинуть эту палату, вторгнуться в большой мир, тот, который он совсем не знал, но страстно хотел узнать.

– Может быть, мне самому потренироваться? – Он смотрел на доктора Кацава с надеждой.

– В этом нет необходимости. Процедуры достаточно эффективны. Отдыхайте. Доктор Андерсон скоро придет.

Он вовсе не нуждался в докторе Андерсон. Ему хотелось побыть одному, поразмышлять о важных для него вещах. Как это – перенестись во времени? Он перенесся. На пятьдесят лет вперед. Правда, не в машине времени. Которой, скорее всего, и быть не может. Какая разница. Все эти годы как бы не существуют для него. Пронеслись незаметно. Теперь он в ином времени. Иная жизнь – там, за пределами этой палаты, этого здания. Иные люди. Самое удивительное было в том, что он мог коснуться этой жизни, выйти за пределы этого здания, узнать этих людей, то, как и чем они живут.

Дверь пропустила в палату доктора Андерсон. Высокая женщина, двигавшаяся плавно и с достоинством, вновь появилась передним. Продолговатое, аккуратное лицо излучало приветливость.

– Как вы себя чувствуете, господин Морефф?

– Хорошо, – бодро ответил он, потом сдержанно усмехнулся. – Насколько это возможно в моем положении… Госпожа Андерсон, скажите, насколько нынешняя жизнь отличается от той, которая была пятьдесят лет назад? Я не про технику. Я про жизнь обычного человека. Чем он сейчас живет?

Глянув на него внимательными глазами, она села на стул.

– В этом вопросе я вижу ваши опасения перед тем миром, с которым вам предстоит познакомиться, – сколь тактична была ее интонация. – Уверяю вас, люди не изменились за прошедшие полвека. Их волнует всё то же, что и раньше.