Будущее России. Алгоритм переворота - [27]
Дождавшись выгодного момента или создав его искусственно, ниспровергатели устоев всемерно «разогревают» ситуацию, добиваются хаоса, максимальной энтропии, способствующей более легкому слому существующих систем. Далее следует быстро хватать рыбку в мутной воде (вспомним большевиков в 1917 году, Хрущева на XX съезде КПСС или Ельцина в 1991–1993 годах). Если удается прийти к власти, мгновенно разгоняются старые силовые структуры, как правило, с физическим уничтожением их руководства (1917, 1953 годы). Объявляются вне закона все политические партии и провозглашается порочным сам принцип участия партии в руководстве государством (ажиотаж вокруг 6-й статьи последней советской Конституции). Рушатся старые памятники, захватываются банки, почта, телеграф, телевидение, а в наши дни – и Интернет. В обстановке «всенародного ликования» ликвидируются старые представительные органы, например Учредительное собрание или Съезд народных депутатов. Правда, в этом отношении большевики были помягче. Матрос-партизан Железняк просто заявил уважаемым членам Учредительного собрания, что «караул устал», и предложил мирно разойтись по домам. А вот «демократ» Ельцин оказался покруче: ударил по зданию парламента из танковых орудий – и все. Как тут не разойтись?!
Уроки для наивных
Потом начинаются уроки для наивных. Создаются собственные карательные органы, для которых срочно пишется новая законодательная база. Это сделать просто, если быстро уничтожить оппозицию любыми способами и установить диктатуру. А для любителей демократии и торжества закона можно образовать новые законотворческие органы.
Так, вместо несчастных «народных избранников», которые собирались на форумы Верховного Совета не более двух раз в год, да и то на пару-тройку дней, появились «высокопрофессиональные» правоведы, работающие на постоянной основе. Правда, потом оказалось, что основная часть депутатов-законников, якобы знатоков юриспруденции, – спортсмены, актеры и представители прочих свободных профессий. Да и работа на «постоянной основе» для них понятие относительное: важнейшие законодательные акты принимаются обычно при полупустом зале, где отдельные «посланцы партий» голосуют и за себя, и за коллег. Зато они вполне профессионально лоббируют интересы заказчиков и беспрекословно подчиняются своему фракционному начальству. Настолько беспрекословно, что пора создавать из них новую правящую партию и впоследствии выбирать депутатов только от партий (что на деле означает – от одной правящей партии), а выборы по одномандатным округам и вовсе отменить. Тогда к законодательной власти не прорвется не только оппозиционер, но и вообще случайный человек. Вот вам и демократия! Вспоминаются слова из романса: «Боже, какими мы были наивными».
Ну а для тех, кто еще верит в некие «права человека», есть свобода слова и свобода собраний. Возьмем, например, массовые митинги. Свободы на них обеспечивает ОМОН с резиновыми «демократизаторами», чего никогда не было при «деспотическом» сталинском режиме. Не расстреливали при нем и мирные рабочие демонстрации, организованные в защиту своих законных прав, как это было в Новочеркасске при «великом демократе и гуманисте» Хрущеве.
Не хотите массовых митингов? Вы уже научены горьким опытом неоднократно избитых ветеранов войны и труда? Можете тогда попробовать выразить свое мнение «камерным» способом. А чем это закончится, поинтересуйтесь у знатоков такого способа разрешения политических споров – у отца и сына Мироновых, у Квачкова и Аракчеева, у Буданова и Лимонова… Да что там! Можно поговорить на эту тему с бывшими лидерами страны – руководителями ГКЧП или со всеми представителями высшего органа государственной власти образца 1993 года.
Следствие четвертое: в человеке победило животное
Почему Хрущев и ему подобные так легко достигают заветной цели, то есть власти? Да потому, что, будучи стопроцентными «людьми биологическими», «людьми-животными», они всегда обращаются именно к этим сторонам любого человека. И неизменно оказываются в большинстве. Ведь все мы, как уже отмечалось, существа биологические. Все мы испытываем физический голод и желание удовлетворить его. Каждый мечтает обеспечить физическую безопасность себе и своим детям, и очень многие готовы сделать это за счет других. Люди духовные, подвижники являются лучшей, но далеко не большей частью человечества. Они бывают востребованы историей и способны влиять на ее развитие далеко не каждый день, а только при определенном состоянии системы управления обществом. Но это отдельный разговор.
Пока же обратим внимание на предельно примитивную тональность разговора с партией и обществом, практиковавшуюся Хрущевым и его приспешниками. Все их разглагольствования сводились примерно к следующему. Кровавый Сталин (хотя на самом деле этот эпитет куда больше подходил Хрущеву) запугал вас всех, угрожал расстрелять и расстреливал. Вы не могли спокойно спать, ожидая «черного воронка», и он приезжал. Вам грозила тюрьма за украденный колосок и за опоздание на работу. Теперь ничего этого не будет. Кровавые сталинские органы безопасности мы разгоним, а новых сотрудников наберем среди комсомольцев и коммунистов (непрофессионалов). Всем объявляется амнистия. А кто попадется заново, того будут судить товарищеские (непрофессиональные) суды. Судить и брать на поруки. Живите и ничего не бойтесь. И вообще, через двадцать лет нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме.
Микроистория ставит задачей истолковать поведение человека в обстоятельствах, диктуемых властью. Ее цель — увидеть в нем актора, способного повлиять на ход событий и осознающего свою причастность к ним. Тем самым это направление исторической науки противостоит интеллектуальной традиции, в которой индивид понимается как часть некоей «народной массы», как пассивный объект, а не субъект исторического процесса. Альманах «Казус», основанный в 1996 году блистательным историком-медиевистом Юрием Львовичем Бессмертным и вызвавший огромный интерес в научном сообществе, был первой и долгое время оставался единственной площадкой для развития микроистории в России.
Вопреки сложившимся представлениям, гласность и свободная полемика в отечественной истории последних двух столетий встречаются чаще, чем публичная немота, репрессии или пропаганда. Более того, гласность и публичность не раз становились триггерами серьезных реформ сверху. В то же время оптимистические ожидания от расширения сферы открытой общественной дискуссии чаще всего не оправдывались. Справедлив ли в таком случае вывод, что ставка на гласность в России обречена на поражение? Задача авторов книги – с опорой на теорию публичной сферы и публичности (Хабермас, Арендт, Фрейзер, Хархордин, Юрчак и др.) показать, как часто и по-разному в течение 200 лет в России сочетались гласность, глухота к политической речи и репрессии.
Книга, которую вы держите в руках, – о женщинах, которых эксплуатировали, подавляли, недооценивали – обо всех женщинах. Эта книга – о реальности, когда ты – женщина, и тебе приходится жить в мире, созданном для мужчин. О борьбе женщин за свои права, возможности и за реальность, где у женщин столько же прав, сколько у мужчин. Книга «Феминизм: наглядно. Большая книга о женской революции» раскрывает феминистскую идеологию и историю, проблемы, с которыми сталкиваются женщины, и закрывает все вопросы, сомнения и противоречия, связанные с феминизмом.
На протяжении всего XX века в России происходили яркие и трагичные события. В их ряду великие стройки коммунизма, которые преобразили облик нашей страны, сделали ее одним из мировых лидеров в военном и технологическом отношении. Одним из таких амбициозных проектов стало строительство Трансарктической железной дороги. Задуманная при Александре III и воплощенная Иосифом Сталиным, эта магистраль должна была стать ключом к трем океанам — Атлантическому, Ледовитому и Тихому. Ее еще называли «сталинской», а иногда — «дорогой смерти».
Сегодняшняя новостная повестка в России часто содержит в себе судебно-правовые темы. Но и без этого многим прекрасно известна особая роль суда присяжных: об этом напоминает и литературная классика («Воскресение» Толстого), и кинематограф («12 разгневанных мужчин», «JFK», «Тело как улика»). В своём тексте Боб Блэк показывает, что присяжные имеют возможность выступить против писанного закона – надо только знать как.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?