Будущее мозга. Как мы изменимся в ближайшие несколько лет - [108]

Следует сразу уточнить, что лица, совершающие террористические акты, не схожи в массе своей, что отчасти объясняет отсутствие единой теории, которая отражала бы все проявления терроризма. Вопреки принятому мнению исследования показывают, что подавляющее большинство этих людей не страдают психическими заболеваниями. Иными словами, мы имеем дело не с психопатами, не с социопатами, не с садистами, не с психотиками и даже не с людьми, страдающими антисоциальным расстройством личности. Напротив, данные, полученные в ходе многочисленных интервью и оценок, свидетельствуют о том, что это рационально мыслящие люди, которые знают и верят в то, что они делают, которые оценивают издержки и выгоды своих действий и в определенном контексте решают, что терроризм является вариантом.

Два классических исследования 1960-х и 1970-х годов, упомянутые в наших предыдущих книгах, показали, что при определенных обстоятельствах даже стабильные и социально адаптированные люди могут в конечном итоге совершать насильственные действия над другими. Знаменитый эксперимент Стэнли Милгрэма по подчинению авторитету показал, что психически здоровые люди способны по требованию исследователя посылать болезненные и даже опасные для жизни электрические разряды другим, несмотря на то что такое поведение противоречит их ценностям. (Для тех, кто не знает об эксперименте, следует уточнить, что в действительности током никого не били. Но испытуемые, выбиравшие силу удара, об этом не знали. Они нажимали на кнопку и слышали крики из-за перегородки.) Другим признанным исследованием является так называемый «Стэнфордский тюремный эксперимент», проведенный Филиппом Зимбардо, о котором позже был снят художественный фильм «Эксперимент» с Эдриеном Броуди и Форестом Уитакером в главных ролях. В ходе этого исследования была предпринята попытка воспроизвести условия жизни в тюрьме. Одна часть участников была включена в группу охранников, а другая – в группу заключенных. Насилие, которое породил данный эксперимент, привело к тому, что исследование пришлось досрочно прекратить. Эксперимент показал, что люди, выступавшие в роли охранников, начали проявлять склонность к злоупотреблению властью и унижению тех, кто исполнял роль заключенных. Все эти данные свидетельствуют о том, что ключевые ответы на вопросы о терроризме следует искать в характеристиках групповой динамики, то есть в социальных факторах, накладываемых на индивидуальные черты личности.

Групповая динамика играет критическую роль в процессе, в ходе которого человек перенимает ценности и цели террористической группы и стремится достичь их насильственными методами. Но почему один может быть столь глубоко подвержен влиянию группового давления, а другой – нет? Отождествление себя с членами группы и отрешение от тех, кто к ней не принадлежит, по-видимому, являются центральными аспектами, заставляющими следовать за лидером или этой группой до крайности в виде насилия. Кроме того, безопасность тех, кто не входит в группу, перестает рассматриваться как личная ответственность. Террористические группы дают своим членам ощущение самобытности, принадлежности и безграничности прав и возможностей, а их лидеры являются источником вдохновения и пользуются авторитетным голосом и признанием. Действительно, было отмечено, что лидеры террористов не всегда организуют нападения напрямую и не заставляют членов группировки совершать их, но именно последние находят свои собственные и оригинальные способы, чтобы служить групповым интересам. И такое распыление инициатив, по-видимому, является еще одной причиной, по которой терроризм так трудно искоренить.

Еще один ключевой фактор влияния лидеров террористов (и их способности привлекать новых членов) связан с реакцией окружающего мира. Сам факт, что в ответ на террористические нападения страна начинает преследовать и подозрительно относиться к тем, кто исповедует ту или иную религию или принадлежит к определенной национальности, создает культуру социальной изоляции и отторжения. Все это порождает спираль нетерпимости, которая лишь способствует достижению целей террористических группировок. Именно взаимосвязанность и взаимное дополнение индивидуального опыта и культурных и социальных факторов приводят к возникновению проявления радикализма.

Конечно, не все люди, придерживающиеся радикальных идей, участвуют в террористических акциях. Скорее всего, различные механизмы будут действовать по-разному на людей в разных пространственных и временных контекстах в том, что касается процесса радикализации и насильственного поведения. Например, многие террористы присоединяются к подобным группам вовсе не из идеологических соображений, а по экономическим или каким-либо другим причинам.

В исследовании нашей лаборатории, проведенном нейробиологами Сандрой Баес и Агустином Ибаньесом и опубликованном в престижном журнале Nature Human Behavior, мы изучили 66 бывших членов военизированной группы из Колумбии. Была проведена обширная оценка, включая тесты на моральное суждение, распознавание эмоций и интеллект среди прочего. В тесте на моральное суждение участникам были представлены истории, в которых один человек намеренно или случайно причинял вред другому человеку, и они должны были решить, насколько допустимым или недопустимым было каждое действие. Результаты показали, что террористы основывали свое решение, исходя из результата действия (причиненном вреде), а не на оценке взаимосвязи между результатом и намерением. Это означает, что они заостряли свое внимание больше на умышленном причинении вреда, а не на случайных повреждениях. Подобная модель суждения была в большей степени присуща бывшим боевикам, по сравнению с людьми, не связанными с преступлениями, и даже преступниками, не имеющими никакого отношения к терроризму. Данные выводы указывают на наличие конкретного когнитивного профиля у человека, согласующегося со склонностью фокусироваться на идеях и целях, которые он преследует, независимо от окружающей среды. Наши результаты также согласуются с теориями, предполагающими, что террористам свойственно устранять инстинктивные внутренние препятствия, не позволяющие одному человеку причинять вред другим людям, такие как сочувствие и просоциальное поведение, вероятно, ввиду индивидуальных особенностей личности и давления со стороны группы.