Будущее денег - [142]
Глава 6. УСТОЙЧИВОЕ ИЗОБИЛИЕ
Из-за того что все умы взаимосвязаны, предложить позитивное видение— это, пожалуй, самое сложное действие, которое может совершить каждый из нас.
Уиллис Хармэн
Сохраняйте бодрость духа. И помните, что самые невыносимые неудачи — это те, которые никогда не случаются.
Джеймс Рассел Лоувелл
Будем оптимистами, прибережем пессимизм до лучших времен.
Автор неизвестен
В этой главе собраны все фрагменты пазла, найденные на настоящий момент. Устойчивое изобилие описано сценарием в главе 4 первой части. Теперь мы рассмотрим этот сюжет на примере визита в Станфордский кампус в 2020 году. И поймем, какова роль двух сошедшихся волн — волны информации и денежной волны — в создании мира Устойчивого изобилия. А в завершение проанализируем, как связаны друг с другом Изобилие и другие сценарии, о которых говорилось раньше.
Я тут на днях на Машине времени какую-то ручку неизвестную дернул и, должно быть, выполнил ошибочную операцию. Внезапно кое-что случилось. Я случайно совершил путешествие во времени и оказался в кампусе Стан-фордского университета в первый учебный день. И вот что я увидел.
Отчет о путешествии во времени
Место было мне знакомо — я различил характерную гуверовскую башню и окружающие здания в неоиспанском стиле, погруженные в атмосферу возбуждения и суетливости, типичную для больших групп первокурсников, которые только начали учиться.
Я зашел в здание факультета экономики и просто застыл в коридоре, увидев табличку на двери самого первого кабинета. Там было написано:
Осенний семестр 2020
Экософия 101
Вот тогда я и начал подозревать, что оказался в будущем.
В аудитории у доски стояла привлекательная женщина среднего возраста, собираясь начать лекцию.
— Давным-давно, — начала она, — люди получали дипломы по экономике, управлению бизнесом, денежной теории, психологии или даже социологии, но все эти «науки» не имели под собой крепкого фундамента экософии. Похоже, в то время не знали, что это может быть так же опасно, как если бы кто-то получил, например, степень «доктора наук по пищеварению», не имея понятия ни о пище, ни о циркуляции крови, ни о нервной системе.
Этимология слова «экософия» напоминает слова «экология» и «экономика».
Она стала писать на доске чем-то напоминающим маленькую лазерную указку, и текст тут же появлялся в воздухе в нескольких футах от стен. «Какая-то технология голографического лазера. Я точно в будущем», — подумал я. Тут же появились три аккуратных столбца со словами:
— Экософия изучает, как нужно мудро жить на этой планете. Как наши экономические, денежные, деловые, политические, социологические, психологические и экологические надстройки и действия оказывают влияние друг на друга и вообще на наше пребывание на этой планете. Экософия есть обязательный общий фундамент, на котором основывается любая сфера деятельности из упомянутых выше. Она рассматривает человека в контексте более широкой биосферы, в которой мы все являемся взаимозависимыми. Экософия — это только один из знаков, показывающих, что наша цивилизация перешла от модернизма к тому, что мы называем веком интеграции. Основные семена изменений были посеяны в интерпретациях физической вселенной около века назад. Точно так же как случилось с еще более ранними изменениями в мировоззрении — взять, например, коперниковскую революцию, происшедшую пятьсот лет назад, — именно эта интерпретация физической вселенной стала главным индикатором сдвига на уровне цивилизации.
Много веков люди рассматривали мать-природу как естественную апперцепцию человеческого ума. Декарт видел в ней неодухотворенную материю, которую возможно понять, лишь разделяя ее на все меньшие и меньшие части. Ньютон считал ее хорошо управляемой инерционной машиной: якобы запустил ее Бог, а движут ею законы вечности, знание которых позволит привести ее под наш контроль. Все это начало меняться, когда теории относительности, квантовой физики первой половины XX века и теории недвойственности и комплексности второй половины стали воспринимать как обоснованные интерпретации реальности. Они составили умственный каркас для нашей эры. Работы Эйнштейна, Хейзенберга, Бора и ближе к концу века — Бома, Фейнмана, Пригожина и дюжины других ученых, занимавшихся теориями Хаоса и Структур, явились ключевыми этапами в этом процессе.
Старое сравнение мира с бездушной машиной, «объективными» наблюдателями которой являются люди, было заменено на представление о живом и обучающемся мире, с которым человек общается и делит часть ответственности за свою эволюцию. Некоторые говорят, что мы были вынуждены принять такую точку зрения, чтобы решить такие глобальные проблемы, как загрязнение, вырубка лесов, изменения климата и разрушения озонового слоя.
Но самым большим катализатором интеграции стал известный ныне парадокс. Он возник, когда одна из самых Ян-технологий всего индустриального века — компьютер — создал Инь-пространство, в котором интеграция могла развиваться без ограничений и процветать. Я имею в виду киберпространство, которое заменило старую сеть Интернет.
