«Буду верен словам до конца» - [51]

Искал его повсюду торопливо

И всюду поджидал его тайком.

Младенцем я навеки бы остался,

Когда бы Он однажды, не спеша,

Из города с толпой не возвращался

И близко не прошел бы от меня.

«О Господи, – вскричал я, – Сын Давидов,

Помилуй бесприютного слепца!»

А рядом зашептались боязливо,

Пытаясь заглушить мои слова.

И кто-то уцепился за одежду,

В отчаянье я сам ее сорвал

И с горестной последнею надеждой

О милости прошенье прокричал.

«Чего ты хочешь?» – Он спросил сурово.

«Избавь меня от всякой слепоты!»

Мне веки обожгла ладонь Христова.

Увидел я лицо родной земли.

« Я будто Иоанн Предтеча »

Я будто Иоанн Предтеча,

Всю душу выплеснув свою,

Стихами для грядущей встречи

Вас в покаяние крещу.

О давнем, но забытом ныне,

Вещаю я, чтоб по ночам

Глас вопиющего в пустыне,

Как звезды приближался к вам.

И говорю, что жизнь прекрасна,

И славлю наши времена.

Хотя давно мне стало ясно:

Идущий вслед сильней меня.

Гроза

Предчувствия приблизились вплотную

И над землей нависли черным кровом,

И люд бродил по городу вслепую,

Стихию поминая крепким словом.

Склонялись тополя перед ненастьем,

А ветер словно мучился испугом —

Он стал внезапно злей и безучастней,

Свистел и из угла метался в угол.

И охнула земля грудным раскатом,

Пред небом встав коленопреклоненно,

И все, что не ослепло многократно,

Должно было оглохнуть непременно.

И выросла стена дождем чудесным,

Скрывая все своим нагроможденьем,

И приоткрыла плотную завесу,

Когда земля дышала воскресеньем.

1986–1988 гг.

Пасха

Точно не расскажешь, что за время, —

Может быть, апрель, а может, май:

Зацветает лиственное племя

И печется сладкий каравай.

Просто не опишешь, что за чувства, —

Солнце заиграло, свет вокруг.

Этим светом я теперь искусно

Заполняю выросший досуг.

Не расскажешь прямо, что за праздник.

Из дому нас гонит ветерком.

И похожих нас таких, и разных

Дружно собирает за столом.

Обо всем не растолкуешь точно.

Прямо лишь скажу: пришла весна.

Потому и думается в общем,

Потому и пишется слегка.

Из цикла «В начале было Слово…» [42]

Плач Адама

Посвящается отцу Рафаилу

Впервые плачу. Кто понять бы мог?

Кто эти слезы сделал бы словами?

Что значит: жить, всегда идти вперед —

Когда я все оставил за плечами,

Как отойти от запертой двери

И как не целовать теперь порога,

Когда отсюда только увести,

А не впустить могли бы все дороги.

Я видел то, что потерял навек,

Блаженны те, кому потом расскажут,

Они уж могут верить или нет,

И скинуть с сердца горькую поклажу.

А первому как быть: я видел свет,

И тьма его не свергла, не объяла.

И как смогу, пусть через сотни лет,

Сказать себе, что это показалось.

За все я сам впервые виноват,

Пусть выплакать я буду это в силах,

Пусть не по капле, пусть как водопад,

Все горе из души на землю хлынет.

На время пусть заглушит боль во мне,

Чтоб я не знал, что эти слезы значат,

Чтоб я как пес, тоскуя в темноте,

Хотя бы солнцу радоваться начал.

Но нет, в ладонь уткну лицо,

Как жаль, что я чего-то не предвижу.

Пойму, взглянув назад через плечо,

Что гордостью до праха я унижен.

Другому мою скорбь не передать

Она в душе как долгий жгучий ветер,

И мне с коленей, кажется, не встать,

И щеки в кровь истерли слезы эти.

И что теперь: лишь Он помочь бы мог,

Он горечь сердца вырвал бы с корнями,

Что значит: жить, всегда идти вперед —

Когда я все оставил за плечами.

«Ныне слезы в мире с радостию» Гимнографические тексты

Служба преподобным старцам Оптинским

На вечерне

На Господи воззвах: стихиры святых на 8

Днесь собора преподобнаго прославление и святаго воинства Российскаго величание. Земля плод нетления приносит, небо десницы благодати простирает; людие же зряще сие сретение ужасаются, недоумевают и Бога славят: Великий в советех, Господи, слава Тебе.

Ныне величие славы Оптинской; ныне торжество и радость совершенная: старцы Божии чинно от небес исходят и хвалу от сынов своих принимают. Велие братство Богом созиждется, яко несть Господь мертвых, но живых, и Ему, Владыце и Царю нашему, едиными устнами, братие, возопиим: Жизнодавче Христе Боже наш, слава Тебе.

Днесь радость и печаль воинствуют, радость же победу торжествует, земля безгласно разверзается, небо милостивно отворяется; лики небеснии сиянием восходят, людие духом возвышаются; вселенная воскресение предызображает и велиим гласом вопиет: благословен Грядый во имя Господне.

Ныне сретение велие празднуем, залогвоскресения грядущаго торжествуем. Ныне слезы в мире с радостию, покаяние в объятиях с милостию; днесь грех ко стопам праведности припадает, ложь истину о милосердии молит; дети главы смиренно преклоняют, отцы длани милостивно простирают. Торжествуй, вера православная, в тебе единей всем примирение.

Приидите, братие, ибо время приспе. Созиждем гробы пророческия, украсим раки праведных и возглаголем: О, отцы святии! Аще быхом во дни ваша, не быхом убо общницы в распятии вашем. Се бо и мы смерти ужасаемся, но о Господе тако глаголати дерзаем: Боже отец наших, слава Тебе.

Велия благочестия тайна: земля отдает небу предлежащее, сыны приемлют отцов нет ленными, святость воочию зрится и руками осязается, утвердитеся, православнии, невернии, покайтеся, пришед бо свидетельство последнее, да веруют вси в живот вечный.

Слава, глас…

Возвестите славу и утешитеся, не людьми, но Богом дарованную подвизавшимся в пустыни Оптинской отцам преподобным. Сии благо тайно сотворше, воздаяние явно прияли есте, лишения и труды на земле понесоша, на небесех блаженства достигли есте. О, слава наша истинная! Уничиженных хвала последняя, гонимых едино пристанище, поруганных честь неоскверненная. Соборне Христа Бога молите, да преложит на милость суд об отечестве нашем.