«Буду верен словам до конца» - [23]
Св. Феодор Студит
Сыне, даждь Мне сердце твое[12], а все прочее Я Сам приложу тебе.
Сирах
NB! Вспомнить и записать хотя бы основные вехи, этапы, случаи, происшествия из прошлого.
По благословению пытаюсь начать дневник. Вечером беседа. Все мои слова не по существу. Не могу точно выразить свои основные духовные проблемы, поэтому беседа течет сама по себе и не утоляет моей жажды.
Утро. Мать нашла мой крещальный крестик. Мне 27 лет. Я надел тот крестик впервые после крещения, бывшего 27 лет назад.
Явный знак Божий:
1. Указующий, может быть, приблизительно, день моего крещения (мать не помнит) – это радостно.
2. Напоминающий слова Христовы: …возьми крест свой, и следуй за Мною… (Мф. 16, 24) – это пока тягостно.
На всенощном бдении – вынос Креста (Крестопоклонная Неделя Великого поста). Воистину крестный день!
Литургия в церкви Пророка Илии.
Тренировка. В гостях у Левана.
Тбилиси. 5 игр. Пост. Познал опытно слова Давида: Коле ни мои изнемогли от поста, и тело мое лишилось тука (Пс. 108, 24). Господи, спаси и сохрани!
Воскресенье. Литургия. Богоявленский собор.
Иеремия 15, 17–19
Выставка работ К. Васильева.
Небольшой зал в здании Речного вокзала. Вся выставка – работ 30. Интересно, талантливо, красиво, т. е. душевно. А хочется духа! Людям нравится, говорят, возвращение к истокам. Каким? Истоки Руси в христианстве, а не в дремучем лесу. Васильев, видно, увлекался Вагнером (хоронили под его музыку), есть несколько работ о Нибелунгах. Потому и в картинах о Руси тот же языческий привкус (глаза). Соколиный взгляд, волчьи глаза.
А хочется побольше доброты, любви, милосердия. Но тут уже Христос: Милости хочу, а не жертвы (Ос. 6, 6; Мф. 9, 13).
Васильев умер в 34 г. Я сжег «Иудейские древности». Они были написаны в марте 1986 г., т. е. ровно год назад[13].
NB! 23 апр. 1987 г.
В культе, в богослужении задействованы все 5 чувств человека.
Зрение – иконы, утварь, одежды священников, т. е. все убранство храма.
Слух – песнопения; обоняние – кадильный фимиам, благовония; осязание – крестное знамение; вкус – принятие св. Христовых Тайн. Цель – облаготворить человека, в пределе – возвысить, выявить Божественную его сущность, дать ему самому ее ощутить, насладиться ею и пробудить стремление к умножению этой духовной красоты, которая, несмотря на наше греховное упорство, доходящее до полного отрицания существования этой красоты, все же не оставляет и не покидает нас.
После долгих раздумий над чем-то очень важным для нас и требующим обязательного разрешения вдруг рождается примиряющая мысль. Именно рождается: мы были чреваты этой мыслью, вынашивали ее, испытывали муки и боль – и наконец радуемся ее появлению. Радуемся искренне, как дети. Эту радость мы принимаем порой за истинность, считая, что мы много трудились и потому достойны ее. Но все подлежит проверке опытом. Мысль может быть убедительной, изящной, интересной, но не всегда истинной.
О трех видах искусства.
Слово сильнее, чем звук и цвет. Звук более тонок, как бы расплывчат, а потому менее конкретен, определен. Цвет более определен, оформлен, но менее тонок. И в том, и в другом как бы существуют начатки слова.
Потому и звук, и цвет словесны, и потому они смогли составить слово.
Слово – достояние человека и явление его Божественной сущности. У животных есть и музыка, и художества. (Отсюда древние культы обожествления животных.) (Христианство же, по сути, словесно, потому и человечно.) Слово было Бог(Ин. 1, 1). Не звук, не цвет, а Слово!!! Иначе евангелисты должны были написать симфонии или картины, чтобы возвестить о Христе.
Итак, слово – это оформленный, окрашенный звук или наполненный, озвученный цвет.
Слово – меч, оно несет в себе направленность, вектор действия, оно заставляет определиться и потому рождает отношения, чувства, т. к. они существуют только по отношению к чему-то, к кому-то. Звук и цвет скорее опахало. Они приближают красоту и соединяют душу с нею, но всю (!) душу, т. е. все, что в ней хорошего и плохого. Здесь синтез, а в слове анализ.
В звуке и цвете нет критерия истины.
